Сидоренко закашлялся, из его рта на подбородок пролилась тонкая вишневая струйка крови. Собравшись с силами, он продолжил:

– Но это не главное. Основная проблема жандармов – они не предположили, что убийца с ножом – баба. Ха, они плохо знают женскую психологию… чувства переплетаются с ледяным расчетом… Медею вот хотя бы вспомнить, хладнокровно убившую своих собственных детей назло мужу Язону[44]…

– Ух ты, – повернулся к капо дон Бигганов. – Шрек, ты не хочешь эту Медею к нам пригласить работать? Нам необходимы решительные люди.

– Она давно померла, дон, – безразлично заметил Шрек. – Смотрите дальше.

Следующие слова давались Сидоренко с заметным трудом.

– Я не знаю, дон, зачем она это делала, – выплевывал кровь киллер. – Внезапно поехавшая крыша – самое разумное объяснение. После того как я остановился на ее кандидатуре – дальнейшее уже было просто. Дом в недорогом поселке неподалеку от Трехрублевки, где она живет, оформлен на чужое имя. В гараже – две машины, в том числе свежеперекрашенная извозчичья «мазда». В похожий автомобиль, если верить описаниям, в воскресенье села Маша Колчак. Поставил я на обе тачки маячки и стал ждать ночи. Поздним вечером двадцать третьего числа «засветился» один из маячков – я выехал из дома проследить за его направлением. Девица поехала к Трехрублевке… Очень скоро я обнаружил ее автомобиль неподалеку от виллы Смелковой, припаркованный таким образом, чтобы он не попал в объективы камер видеонаблюдения. Думаю, лучше момента не представится, место глухое. Закончит она свои дела, заведет машину, я ей сзади и влеплю пулю в затылок. Оттащу в лес, никто не найдет, а потом ее ножи да сувенирчики с тела Смелковой тебе, дон, отнесу. Смотрю, выходит… тут я и обмер… голая, вся в кровище, а сверху мешок надет целлофановый. Пока я в себя приходил, она прыг в тачку и газует. Я за ней, держусь на расстоянии. Она машину в тройке километров от дачи Смелковой остановила и в лес… иду по ее следам, промежду делом глушитель на «пушку» винчу… вышел к поляне…

Глаза Сидоренко закатились – наружу показались белки. Дон Бигганов беспомощно глянул на Шрека, однако тот успокаивающе кивнул.

– Нормально, босс, – буркнул он. – Закон жанра. Сейчас заговорит.

Зрачки киллера, и верно, вернулись на место.

– Сидит она, только уже без целлофанового мешка, на этой поляне, прямо на снегу голая… глаза закрыты, и что-то шепчет… холодно мне… ах, как же холодно, дон… и почему я промахнулся в эту сучку? Она не человек, поверь мне… это сам ДЬЯВОЛ… Я не знаю, что горит внутри этой девки, но никого я до сих пор так не боялся, как ее… может, потому и рука дрогнула… ее имя…