Луа посмотрела на нее, широко раскрыв глаза под маской.

— Почему?

— Представь себе самое худшее, сестра, — резко ответила Китишейн. — Как можно было вот так вытоптать лужайку, Йокот?

— Какие-то копытные животные, — ответил маленький шаман. — Видишь острые края? Здесь, и здесь вот целые следы. — Он подошел ближе. — Это следы копыт. Тут были лошади.

— Может, они согнали сюда домашний скот? — предположила Луа.

— Либо так, либо кочевники согнали сюда табун лошадей, чтобы затоптать сельчан. — Лицо Китишейн стало мертвенно-бледным. — Мозгляки, трусы! Всего лишь мирные деревенские жители, а эти подонки побоялись сразиться с ними без помощи стада лошадей и вдвое большего числа людей!

Йокот продолжал изучать грязь.

— Все следы людей — это отпечатки сапог... Нет! Вот острые края! И длинные полосы... колеса? Либо захватчиков было немного, либо они приехали на телегах!

— В любом случае они были опытными бойцами, грабителями, живущими отобранным у мирных людей добром! — неистовствовала Китишейн. — О, пусть только окажутся на расстоянии полета стрелы! Самые что ни на есть трусы — воюют с теми, кто хуже вооружен! Грязные развратники, украли всех женщин из деревни! Гады, подонки — увели всех детей! Они жестоки, они подлецы!

— Они — слуги Боленкара, — предположил Йокот. Кьюлаэра резко запрокинул голову, как будто его ударили.

— Это и есть то зло, что распространяет сын Багряного? — спросила Китишейн. — Неудивительно, что Миротворец заклинал нас остановить его! Это не просто гнусность, порожденная жадностью, это жестокость, наслаждающаяся, причиняя боль! — Она повернулась к Кьюлаэре. — Ты, воин! Ты, Несущий Коротровир! Неужели ты позволишь этим грабителям увести невинных? Неужели ты позволишь им безнаказанно глумиться над людьми? Неужели ты не отомстишь?

— Конечно, отомщу!

И тут вдруг Кьюлаэра пришел в себя. Он вытащил из ножен свой огромный меч и подошел к Китишейн.

— Ты верно сказала: этих злодеев необходимо остановить, а невинных — спасти, прежде чем им будет причинено еще более страшное зло. Куда они ушли?

Китишейн удивленно посмотрела на него, потом подбежала к нему и обняла:

— О, как я боялась, что ты никогда не проснешься!

— Я будто вышел из страны туманов и тьмы, — признался Кьюлаэра. Он обнял ее, быстро, но крепко, отошел и сказал:

— Эй! Если кто-то еще остался в живых, выходите! Расскажите, кто здесь бесчинствовал, насколько они сильны и куда ушли!

Деревня хранила молчание. Подломилось и упало с треском горящее бревно.

— Выходите! — еще раз крикнул Кьюлаэра. — Если мы слепо пустимся в погоню, ничего не зная о врагах, то им будет много легче нас одолеть и вы навсегда потеряете своих женщин и детей!