Она была привязана к камню выше моей головы. Я с трудом совладал с гневом и проговорил:
Мы сегодня очень злы, В этом нет сомненья. Развяжитесь все узлы И переплетенья!От болезненных рывков в запястьях и лодыжках мне стало дурно. Я строго приструнил желудок. Что такого-то? Это ведь просто веревки развязывались, больше ничего. Ну, то есть я на это надеялся. На всякий случай, исключительно в целях эксперимента, я поднял руку с банкой содовой...
Рука поднялась. И тут же упала — ее словно бы кололо тысячами раскаленных иголочек.
Я застонал. Нет, я просто обязан донести до губ эту банку! Я снова поднял руку, но, для того чтобы банка добралась до моих губ, пришлось изрядно помучиться. Наконец мои зубы клацнули по алюминию.
Алюминий. И никакой тебе водички.
Я забыл, что банку еще надо открыть.
Секунду я лежал, проклиная собственную глупость. Затем издавая стоны и корчась от боли в плечах и груди, я ухитрился-таки упереться в камень локтями и совершил великий подвиг: просунул палец в жестяное кольцо. Я потянул за кольцо. Крышка отскочила. Я наклонил голову, запрокинул... и в рот мне хлынула живительная струя сладкой и прохладной газировки. Больше половины банки пролилось на подбородок и стекло на камень, но все же довольно много воды попало в рот, наполнив меня восхитительным, благословенным льдистым вкусом. Только саднила треснувшая губа. Мышцы глотки сокращались, проталкивая холодный комок вниз, к желудку. Я вздохнул, приподнял банку и глотнул по-настоящему. Никогда бы не подумал, что рекламируемый продукт, действительно настолько вкусен. Я решил, что больше никогда не стану подшучивать над «Спрайтом». Какие уж тут шутки. Я намеревался сделать еще глоток, а банка взяла и исчезла.
Я смотрел на свою руку, только что сжимавшую банку, так, словно это она, моя рука, предала меня. Потом я сжал пальцы в кулак, чувствуя, как закипает в душе гнев. Не моя рука предала, а кто-то другой. И я догадывался кто. Герцог решил, что игра идет не по правилам, и вздумал вмешаться. Нет, я ничего не нарушал! Я же с самого начала предупредил герцога, что я — чародей, еще до того, как он вздумал выставить меня на палящее солнце. Ничего, впредь ему наука будет. А ведь он не верил, что я сумею выжить. Хотя, положа руку на сердце, я и сам-то в это не шибко верил.
Итак, я чародей. Правда, такой чародей, которому вскорости могла потребоваться помощь, дабы отбить атаки герцога. К тому же, что бы я ни собирался предпринять, делать это надо было быстро, покуда еще не выветрилась спасительная влага. Я и так уже чувствовал, как пекло снова обволакивает меня жарким коконом, как навстречу ему из глубин мозга поднимается головная боль. Так где же мне обзавестись боевыми резервами?