Повернувшись, он спустился по лестнице, приложил руку к груди каждого из поверженных противников, связал того, который был еще жив, и уволок их всех под балкон. Затем он подхватил лейтенанта, лежащего у очага, и перекинул его через плечо.

— Том! — позвал Туан, и великан поднял глаза. — Захвати с собой рог, что висит над каминной полкой, и барабан рядом с ним.

Том кивнул и снял с гвоздя помятый, изогнутый охотничий рог, а также взял с каминной полки один из грубо сделанных барабанов, представлявший из себя всего-навсего пустой бочонок с натянутыми с обеих сторон шкурами. Род нахмурился, сбитый с толку.

— Зачем тебе понадобились барабан и рог?

Туан усмехнулся.

— Сможешь сыграть на роге?

— Ну, я вряд ли могу претендовать на лавры первой скрипки в Филармонии, но...

— Сумеешь, — заключил Туан с чертиками в глазах. Большой Том взбежал по лестнице, перекинув лейтенанта через одно плечо, а барабан и рог — через другое.

Он бросил инструменты и положил связанного пленника рядом с его товарищами.

Затем Том выпрямился, упер руки в бока и усмехнулся.

— Здорово, господа! Что прикажешь делать с ними, лордик?

— Возьми барабан, — сказал Туан, — и когда я подам тебе знак, повесь этих молодцев на перилах балкона, но не за шею. Взять их живыми более почетно.

Род вскинул брови.

— Вспомнил старую басню, что сильные могут позволить себе быть милосердными?

Он не расслышал ответа, поскольку Том принялся бить в барабан. Пронзительный стук заполнил помещение.

Род поднял рог. Туан усмехнулся, вскочил на перила и встал, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Созови их, господин Гэллоуглас, — крикнул он.

Род поднес к губам мундштук и заиграл «побудку». Мелодия прозвучала довольно странно на охотничьем роге, но дело свое сделала.

Прежде чем он добрался до середины второго куплета, зал заполнился нищими, разбойниками, увечными, ворами, убийцами и карманниками.

Их ропот, словно гул моря перед штормом, наполнил помещение, служа контрапунктом барабану и рогу. Едва продрав глаза, еще не полностью проснувшись, они трясли затуманенными головами, задавали друг другу тысячи недоуменных вопросов, ошеломленно и испуганно взирая на Туана, совсем недавно брошенного ими в тюрьму. А теперь он гордо стоял, возвышаясь над ними, в том самом зале, из которого был изгнан.