— В чем дело, Тоби?

— Милорд... — смущенное лицо Тоби приняло необычно печальное выражение, когда он взглянул на группку нищих с непонятной ему самому тревогой.

— Милорд, они... Они молят о пощаде, милорд. Дать им пощады?

— Пощады? Ах, да. Они хотят капитулировать, — кивнул Род, закрывая глаза.

Он повернулся и бросил взгляд на группку нищих.

— Ну, я не знаю. Что говорит Бром?

— Милорд О'Берин говорит, что да, их надо пощадить, но королева против. Лорды Логайры согласны с Бромом.

— И все же королева сказала «нет», — кивнул Род, стиснув от злости зубы. — Они хотят, чтобы я разрешил их спор, не так ли?

— Да, милорд.

В кольце нищих образовалась небольшая брешь, и Род увидел восково-бледное застывшее лицо Тома. Он вновь повернулся к Тоби.

— Да, черт возьми. Дать им пощады.

* * *

Солнце опустилось за холмы, окрашивая стремительно темнеющее на востоке небо в светло-розовый оттенок. Двенадцать Великих Лордов стояли перед Катариной, закованные в цепи.

Рядом с ней сидели Туан, Бром и сэр Марис.

Род стоял, прислонившись к Вексу, немного поодаль, скрестив руки на груди и уронив подбородок на грудь.

Герцог Логайр тоже сидел с опущенной головой. Глаза старика были полны печали, ибо его сын Ансельм стоял сейчас на шаг впереди других лордов прямо перед королевой.

Катарина высоко подняла голову, глаза ее светились триумфом и гордостью, лицо раскраснелось от осознания собственного могущества.

Род взглянул на королеву и у него засосало под ложечкой от отвращения. С победой к ней вернулась вся ее надменность.

По знаку Брома два герольда сыграли туш. Когда они оторвали трубы от губ, вперед выступил, раскатывая свиток, третий герольд.

— Да будет известно всем присутствующим, что сего дня недостойный вассал Ансельм, сын Логайра, поднял злодейский мятеж против Катарины, королевы Грамария, и посему подлежит суду Короны за государственную измену!