Когда он повернулся, девушка разглядела длинный тонкий хвост, торчащий из-под одежды. Откинувшись на подушки, она прижала больную руку к груди и обвела взглядом комнату. Стены были сложены из гигантских каменных глыб, выветренных, растрескавшихся и выцветших. Она разглядела смутные очертания дверного проема и кусты за ним. Изабо вяло подумала о том, где она находится, и почувствовала, что проваливается в сон.

Внезапно вспомнив о талисмане, она попыталась сесть. От боли потемнело в глазах, девушка со стоном упала на подушку. Должно быть, клюрикон мог читать ее мысли. Выудив из кармана черный мешочек, он протянул его Изабо,

— Он так красив, — задумчиво сказал он. — Я хотел повесить его на шею, но стоило мне вытащить его, он закричал так громко, что я испугался и положил его обратно.

— Он кричит? — удивилась Изабо, которая ни разу не слышала, чтобы талисман издавал какие-либо звуки. Она прижала к себе черный мешочек, с огромным облегчением ощутив сквозь материал знакомый металлический треугольник.

— Да, кричит, и хотя поблизости никого нет, искатели ведьм могли бы услышать, если бы подошли достаточно близко. Поэтому я не взял его. — В голосе клюрикона слышалось сожаление.

— А как насчет моих колец?

На лице клюрикона мелькнуло лукавое выражение.

— Не пытайся сесть, а то у тебя закружится голова.

Изабо прикрыла глаза ладонью.

— Мне нужно идти, — пробормотала она, но провалилась в сон прежде, чем успела договорить.

Когда она проснулась, был день, и она смогла разглядеть помещение, в котором находилась. Она лежала на широких каменных плитах, древние стены по обе стороны на половину обвалились. Должно быть, когда-то комната, была частью огромного здания. Сохранилась часть огромной арки, украшенной резьбой и засыпанной мусором. Клюрикон превратил уцелевший угол в маленький уютный домик с настоящей кроватью, лампой, свисающей с потолка, огоньком, горящим в камине, в котором можно было зажарить целого быка. Над костерком поднимался душистый дымок. У Изабо защипало глаза. У стрельчатого дверного проема стояла бочка с водой, а по стенам были развешаны травы, связки лука и копченые окорока. Хотя ее глаза были открыты всего несколько секунд, клюрикон вскочил на ноги, которые, как она заметила, были босы и довольно волосаты, и принес ей горячего бульона, который она с жадностью выпила, держа кружку здоровой рукой.

— Сколько я уже лежу?

— Луны успели вырасти и уменьшиться и снова начали расти. Ты уже давно ворочаешься на моем полу — ты слишком длинная для моей кровати и слишком тяжелая, чтобы я мог поднять тебя.