— В числе ваших сторонников есть речные капитаны?

— Да, конечно. Но нам повезет, если они в Тестре. У тебя есть деньги?

— Ни монеты.

— Тогда у нас будут проблемы. Даже наши сторонники не возьмут нас на борт из одних дружеских чувств. Им нужны деньги, чтобы в конце плавания отчитаться перед судовладельцем.

— Что-нибудь придумаем, — уверил его Тарджа, хотя еще не представлял себе, что тут можно поделать. Проезжая вдоль пристани, он увидел с дюжину причаленных суденышек. Интересно, какое из них согласится рискнуть и отправится в погоню за кораблем, принадлежащим иностранному послу, ради спасения девчонки, являющейся дочерью предположительно не существующей более расы?

— Сюда, — сказал Гэри, указывая на таверну с раскачивающейся на ветру вывеской. «Цепь и Якорь» была самой большой таверной на пристани, и даже издалека Тарджа слышал доносящиеся из бара шумные песнопения. Он остановил повозку и спрыгнул на землю. Гэри последовал его примеру и, помедлив секунду, потянул Тарджу за рукав.

— Тарджа, я должен тебя спросить. Падрик был прав насчет того письма? Ты действительно писал защитникам?

— Гэри, мы не готовы к войне. Я не собирался предавать вас, я пытался вас защитить.

— А как с теми нашими людьми, которые погибли после твоего ареста? Как община о них узнала?

— Ты недооцениваешь работу разведывательной сети Гарета Уорнера. Этот список с именами был у Джойхинии в руках задолго до того, как меня взяли. Она просто придерживала его, ожидая удобного случая, чтобы извлечь из всего максимальную выгоду.

Юноша кивнул и указал на таверну.

— Меня там хорошо знают, — предупредил он. — А твое имя не пользуется большой любовью. Держись в тени, договариваться буду я.

Тарджа посторонился и пропустил Гэри вперед.

В баре было полно матросов. Около полудюжины этих орлов толпилось на столе возле двери, обняв друг друга за плечи и дружно раскачиваясь из стороны в сторону. Из их могучих глоток рвалась душещипательная песня о красавце-матросе и на редкость уступчивой прекрасной госпоже. Еще один матрос аккомпанировал хору на аккордеоне. Судя по всему, его познания в музыке ограничивались тремя нотами, каждую из которых он играл с величайшим энтузиазмом и любовью, добирая громкостью там, где ему не хватало таланта. Тарджа опустил голову пониже и, стараясь не привлекать к себе внимания, начал неспешно пробираться вслед за Гэри между столами и пьяными телами. Гэри проталкивался к барной стойке, вытягивая шею в попытке поймать взгляд замотанного, но вполне довольного таким положением дел хозяина таверны. Тарджа оглядел помещение в надежде увидеть знакомое лицо и не оказаться при этом узнанным самому. В дальнем углу он увидел сгорбившуюся над кружкой фигуру старика. Он сидел к ним спиной, полностью отгородившись от бурлящего вокруг праздника жизни. Вздрогнув, Тарджа похлопал Гэри по плечу и указал в его сторону. Глаза Гэри расширились от изумления, и, оставив попытки привлечь к себе внимание бармена, он быстро направился к Падрику.