Пощечина, которую отвесил ему Ваймс, была настолько сильной, что Воунза аж закрутило на месте.

— Дракон правит городом, — отрезал он. — Его невозможно «направить», его нельзя убедить, с ним нельзя договориться. И перемирие с драконами не заключают. Ты, сволочь, притащил его сюда, и теперь надо что-то делать!

Воунз отнял руку от ярко-белой отметины на щеке.

— Что ты намерен предпринять? — еле слышно выговорил он.

Ваймс не знал. Он перебрал множество вариантов, но единственным подходящим казался один: прикончить Воунза. Но вот так, глядя ему в глаза, он это сделать не сможет.

— Ага, вот оно, все вы такие, — воспрянул духом Воунз. — Кто-то пытается помочь людям, улучшить их жизнь, но вы вечно выступаете против, хотя сами не способны выдвинуть ни одного мало-мальски выполнимого плана. Стража! Стража!

Он маниакально осклабился.

— Не ожидал? — ехидно вопросил он. — У нас, видишь ли, по-прежнему есть стража. Правда, не очень многочисленная. Не многие идут на такую работу.

Из коридора донеслись шаги, и в комнату ворвались четверо стражников с обнаженными мечами.

— Я бы на твоем месте не стал сопротивляться, — продолжал Воунз. — Это несчастные, отчаявшиеся, ни на что не годные неудачники. Но труд этих неудачников очень высоко оплачивается.

Ваймс промолчал. Воунз любил позлорадствовать. С такими типами управиться всегда легче. Старик патриций никогда не злорадствовал и не бахвалился, этого у него было не отнять. Если он хотел кого-то убить, то жертва узнавала об этом в самую что ни на есть последнюю очередь.

А с теми, кто любит позлорадствовать, надо играть по их правилам.

— Тебе не удастся выйти сухим из воды, — сказал Ваймс.

— Здесь ты, конечно, прав. Но ведь главное — выйти, и неважно, сухим или мокрым, — усмехнулся Воунз. — Совсем сухих не бывает. Впрочем, у тебя будет время поразмыслить над этим. — Он кивнул стражникам. — Бросьте его в особую темницу. А затем займитесь вторым дельцем.

— Э-э, — неуверенно протянул старший из стражников.

— В чем дело?

— Вы, того, это, хотите, чтобы мы на него напали? — несчастным голосом спросил тот.

При всей своей тупоголовости, присущей любой дворцовой страже, эти стражники не хуже других знали правила игры. А правила эти гласят: если стражников вызывают, чтобы скрутить одного-единственного человека, то ничего хорошего это не сулит. «Ну, точно, — думал данный стражник, — герой, пропади он пропадом». Перспектива быть уложенным на месте ему вовсе не улыбалась.

— Разумеется, идиот!