Перед тем как заснуть, она слегка всплакнула, но совсем чуть-чуть — какой смысл разводить нюни? Госпожа Овнец зажгла лампу, натянула прорезиненные сапоги, схватила палку — единственное, что будет стоять между нею и чисто теоретической опасностью утратить девичью честь, — и заспешила вниз по темной лестнице. Когда она, двигаясь в сторону сарая, пересекала мокрый газон, у нее возникло смутное ощущение, что в городе что-то происходит, но она тут же отмахнулась от этого ощущения как от чего-то, в данный момент не актуального. Сейчас важнее драконы.

Она распахнула дверь.

По крайней мере, они по-прежнему здесь. Никуда не делись. Знакомая, характерная для болотных драконов вонь — запах ила пополам с запахом химических взрывов — вырвалась в ночной воздух.

Все драконы — каждый посреди своего загона — балансировали на задних лапках, вытянув шеи и не сводя яростных взглядов с крыши.

— Ах вот оно что! — воскликнула она. — Он, значит, опять летает? Силу показывает. Не тревожьтесь из-за него, детки. Ваша мамочка с вами.

Поставив лампу на высоко расположенную полку, она зашагала к «лазаретной койке» Эррола.

— Ну, как ты, мой мальчик? — проговорила она. И тут же замолкла.

Эррол растянулся на боку. Он испускал тонкие султанчики серого дыма, а живот у него раздувался и опадал, как кузнечные мехи. Кожа, начиная от шеи и ниже, была почти чисто-белого цвета.

— Если у меня когда-нибудь дойдут руки переписать заново «Балезни Драконов», то тебе там будет посвящена целая глава, — тихо произнесла она, отодвигая засов загона. — Давай-ка посмотрим, не упала ли эта противная температура?

Она хотела погладить дракончика, но мгновенно отдернула руку и судорожно вздохнула. На кончиках пальцев вздулись пузыри.

Эррол был настолько холодным, что обжигал не хуже огня.

Она смотрела на него, ничего не понимая, а теплые отпечатки у него на коже постепенно затягивались пленкой замерзающего воздуха.

Госпожа Овнец присела на корточки.

— Странный ты, однако, дракон… — задумчиво проговорила она.

Послышался отдаленный звук — кто-то стучал во входную дверь. Мгновение поколебавшись, она задула лампу, прокралась (насколько ее грузное тело позволяло красться) вдоль загонов и отодвинула кусок мешковины, служивший в качестве занавески.

В первых лучах рассвета она разглядела некий силуэт. На пороге ее дома стоял стражник, перья его плюмажа раскачивались под утренним ветерком.

В панике закусив губу, она бросилась обратно к двери, бегом пересекла лужайку и нырнула в дом, а там, перепрыгивая через три ступеньки, кинулась вверх по лестнице.