– Да, ваше величество. В этом нет сомнений, – ответил он. – Кочевники двинулись на юг от Стуры, а этого они не должны были делать, и пленники сказали королю Грасу, почему.

– Хорошо. Спасибо, – кивнул Ланиус и затем, после недолгого размышления, поинтересовался: – Ты знаешь, кто наследует ему? Принц Санджар или принц Коркут?

– Этого я не могу вам сказать. Кочевники, которых поймал генерал Гирундо, не знают, – ответил курьер. – Грас возвращается в столицу, с частью армии. Другая часть останется на юге, на случай, если один из сыновей принца Улаша – кто там из них возьмет верх – снова решит начать войну.

– Разумно.

Ланиус надеялся, что ни гонец, ни придворные не заметили его легкого вздоха. Как только Грас войдет в городские ворота, Ланиус снова станет номинальным королем. С одной стороны, этому не стоило придавать особого значения – тем более что его тесть лучше справлялся с управлением страной, – так что пусть продолжает. Но Ланиус помнил, как часто у него отнимали власть, и начинал уже испытывать некоторое раздражение.

Когда младший король покидал тронный зал, новость отдавалась в висках барабанной дробью: «Принц Улаш мертв». Как станут события развиваться дальше? Ланиус не знал. Он не был пророком, играющим в рискованную игру под названием «Предсказание будущего». Но ситуация, несомненно, изменится. Сыновья покойного принца не могли сравниться с ним, так как не обладали ни его опытом, ни его умом.

«Станет ли любой из них, придя к власти в Йозгате, еще более подходящим орудием в руках Низвергнутого? » Ланиус мог только пожать плечами. Прежде ему казалось, что ум, сила и успех Улаша давали ему больше свободы действий, чем имели большинство ментеше. Но затем принц бросил своих кочевников на север, чтобы помочь отвлечь Граса от Нишеватца. Когда Низвергнутый приказал ему действовать, он действовал. Вот и вся свобода действий.

К тому времени, когда Ланиус добрался до своих покоев, новость о смерти Улаша распространилась по всему дворцу. Однако оказалось, что не все знали, кем он был. Король прошел мимо слуг, спорящих, восседал ли он на троне Фервингии или правил одним из черногорских городов-государств.

– Ладно, кто он ни есть, его больше нет, – сказал тот, кто думал, что Улаш – король Фервингии.

– Это правда, – согласился другой слуга. – И это первая правдивая вещь, которую ты сказал за весь день.

Они могли позволить себе ссориться и быть невежественными. Ланиус, которому подобное было недоступно, почти позавидовал им. Почти – он ценил образование и знания слишком высоко, чтобы чувствовать удобство невежества.