– Ваше величество, как долго ваша армия собирается ничего не делать перед стенами моего города-государства?

Грас едва не рассмеялся ему в лицо, ему даже пришлось прикусить изнутри губы. «Ты назначил Белойеца правителем Нишеватца, и что теперь? А теперь он говорит прямо как Всеволод». Несколько секунд король сдерживал себя, чтобы не сказать ничего жесткого и неуместного, а потом ответил:

– Ваше высочество, мы еще не готовы выступить, но думаем, как это спланировать лучше.

Он подождал, чтобы увидеть, удовлетворит ли это Белойеца. Черногорец нахмурился. Он не выглядел столь мрачно и раздраженно, как Всеволод, но тем не менее мало от него отличался. Подозрительность из него так и перла, когда он сказал:

– Вы просто говорите это, чтобы заставить меня уйти и оставить вас в покое?

Клянусь бородой Олора, ваше высочество, это не так, – проговорил Грас.

Теперь Белойец какое-то время не отвечал.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я верю вам. На этот раз я вам верю.

Он еще раз поклонился и зашагал прочь.

Проводив его взглядом и тяжело вздохнув, Грас отправился на берег моря; стражники прикрывали его с флангов. Тень короля стлалась перед ним по земле, она была длиннее, чем в середине лета, и с каждым днем все увеличивалась. Король понимал беспокойство Белойеца, потому что время таяло быстро, как песок в часах. Если Нишеватц не падет сегодня-завтра, ему придется выступить против него – или попытаться продолжать осаду зимой, или сдаться и уйти в Аворнис. Все это были непривлекательные варианты.

Погода была хорошей – на его памяти такого не бывало давно. Грас пробормотал ругательство.

Король не лгал Белойецу. Они ждали туман – это же обычное явление для здешних мест, – чтобы он скрыл атаку на стены. Они ждали, а солнечные ясные дни следовали один за другим. Черногория была бы значительно более приятным местом, если бы летние дни были всегда похожи на эти. Но Грас с удовольствием поменял бы такую погоду на более привычную, мрачную.

На море он не заметил ни одного большого корабля, значит, другие города-государства все еще боялись колдовства Птероклса. Нишеватц оставался один на один с голодом, который властвовал в его стенах.

Грас повернулся в сторону серых каменных стен, которые так долго сопротивлялись его армии. Неприступные, как всегда. Насколько упорно будут сражаться солдаты Василко, если он атакует эти стены?

Он и его охрана были не единственными, кто гулял по берегу. Видневшаяся вдали худая угловатая фигура могла принадлежать только Птероклсу. Колдун замахал рукой, приближаясь.

– Добрый день, ваше величество! – воскликнул он.