Ланиус улыбнулся, но спустя мгновение улыбка растаяла. Низвергнутый мог делать с погодой все что угодно. Если это он наслал туман и если кто-то – или что-то – притаилось там, в засаде... Озноб Ланиуса не имел ничего общего с сырой погодой. В качестве извинения он сказал:

– Это моя глупость, что я вышел гулять один.

Караульный кивнул. Он никогда бы не осмелился критиковать короля. Если король покритиковал себя сам, часовой не осмелился возражать.

Его щеки и борода были покрыты каплями влаги. Ланиус вытер лицо рукавом королевской мантии. Слуга, проходивший по коридору, бросил на него возмущенный взгляд, и щеки короля загорелись, как будто его поймали за тем, что он ковырял в носу.

«По крайней мере, это был не Бубулкус», – подумал король.

Бубулкус заставил бы его чувствовать себя виноватым до конца жизни.

– Ваше величество! Ваше величество!

Женский крик эхом прокатился по коридору.

– Я здесь, – отозвался Ланиус. – Что случилось?

Судя по визгливой истерической нотке в голосе женщины, что-то, несомненно, произошло. Служанка вышла из-за угла и увидела его.

– Быстрее, ваше величество!

– Иду, – сказал Ланиус. – Что такое?

– Это принц, – проговорила она. Ужас сжал сердце Ланиуса – что-то случилось с Крексом? Но служанка продолжала: – На этот раз он сделал что-то действительно ужасное.

Паника Ланиуса уменьшилась. Крекс был недостаточно взрослый, чтобы пробудить такой ужас у взрослой женщины. Это значило...

– Орталис?

– Да, ваше величество.

– О боги! – воскликнул Ланиус. – Что он сделал? «Кого он изнасиловал? » – вот что король имел в виду.

Но служанка ответила:

– Он убил человека. Бедный Бубулкус...

– Бубулкус! – воскликнул Ланиус. – Я только что думал о нем.