Я несколько раз проплыл вокруг колонн рифа, но так и не придумал ничего толкового. Мне не хватало фактов и даже элементарных зацепок.

Поднявшись к «скату», я взобрался на черное крыло, нагретое солнцем. Поверхность была такой горячей, что мне пришлось положить на нее тростниковую циновку. Я хотел обсохнуть и немного отдохнуть перед тем, как возвратиться в город.

Мои мысли вернулись к Равенне. Что, если она знала и скрывала от меня ответы, в которых я нуждался? Ведь именно она придумала невероятный способ сокрытия нашей магии. Чему ее обучали до прибытия в Цитадель? Равенна обладала чарами двух Элементов. Что, еслирэленты, которых она якобы презирала, научили ее тому, что выходило за рамки обычной магии?

Измученный вопросами и сомнениями, я переоделся в сухую одежду, затем закрыл люк и повел «скат» на глубину. Нужно было возвращаться в Лепидор.

Причалив к доку, расположенному под зданием океанографов, я выбрался из «Моржа» и понес в лабораторию взятые из зондов образцы придонных осадков. Старший океанограф проверял инвентарь, хранившийся на складе. Будучи ровесником Сианы, этот сильный пожилой мужчина с длинными седыми волосами и густыми усами ни в чем не походил на скованного артритом аварха. «Бывшего аварха», — напомнил я себе.

— Ага, вернулся, — проворчал он. — Ты пропустил большой скандал, Катан.

— Какой?

Я вытащил из шкафа штатив и начал вставлять в него тонкие пробирки.

— Аварх сделал заявление, касающееся трибунала веры. Каждый человек, находящийся в городе, будет проверен на знание основных принципов Сферы. Люди, не прошедшие экзамен, подвергнутся «принудительному обучению».

Старик повернулся ко мне и усмехнулся. Я вспомнил слова Равенны о распутстве Мидия.

— Когда начнется трибунал?

— С сегодняшнего дня.

Я поставил штатив в шкаф и закрыл стеклянную дверцу.

— Это пробы с самых южных зондов. У Таравейского мыса осадков больше, чем обычно. В остальном все нормально.

— Ты брал пробы у мыса?

Я кивнул.

— Они помечены условными кодами.

— Рад видеть, что ты не забыл моих уроков.