— Я предупредил вас, граф, — ответил Мидий. — Не вмешивайтесь в дела Сферы. Есть ваша власть, есть моя. Прошу прощения. Мне необходимо заняться более важными делами.
Аварх поднялся с кресла и вышел из комнаты, даже не потрудившись откланяться.
Отец ударил кулаком по столу.
— Чтоб он сгорел в адовом огне! Мидий скорее увидит нас мертвыми, чем откажется от своих идиотских принципов.
— Что мы можем предпринять? — спросил я.
Граф посмотрел на меня так, словно впервые заметил мое присутствие. Во время встречи с авархом я не произнес ни слова.
— Ничего не можем! Во всяком случае сейчас! Если я вмешаюсь, он натравит на нас свору фанатиков. Мне остается лишь одно: написать королю письмо, рассказать ему о Мидии и попросить его поговорить с экзархом.
Я подозревал, что эта мера будет слишком запоздалой.
Шторм утих через два дня. Туземцы по-прежнему находились под арестом. Узнав, что аварх обвинил торговцев в ереси, город содрогнулся от ужаса.
— Он просто безумец, — возмутилась Палатина. — Или тупица.
— И то, и другое, — согласилась Равенна. — Возможно, этому придурку платят за сожженных еретиков с каждой головы, и он боится, что потеряет в деньгах, если его подручные не проведут здесь несколько казней.
Она так редко шутила, что я по привычке принял ее слова за чистую монету.
— Надеюсь, что это не так.
Утром, узнав о суде над туземцами, отец вызвал меня в кабинет. Его стол был завален горой документов и писем.
— От туземных племен нет никаких вестей, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты отправился на северную заставу и проверил оборону перевала. Если хочешь, возьми с собой Палатину, но Равенна пусть останется во дворце. Мидий может устроить какую-нибудь гадость, и, естественно, первый удар будет направлен на нее. В Палатине я уверен: она и за себя постоит, и тебе поможет. Кстати, сегодня утром мне сказали, что аварх послал на перевал свое-