— Посмотрите, есть ли еще яды с точно такими же симптомами. Я думаю, вы правы, но мне нужно убедиться в вашем предположении.

Мы молчали, боясь помешать лечебным процедурам. Целитель вытащил из сумки флакон, охкупорил его и влил несколько капель бесцветной жидкости в рот отца. Через пару минут моя тетка закрыла книгу и утвердительно сказала:

— Только иджуан вызывает подобные следствия. В качестве противоядия используют темебор и «волос русалки».

— Темебор.

Целитель снова порылся в сумке.

— Вот настойка разбавленного темебора. Она исцеляет паралич.

Он дал отцу немного снадобья. Я заметил, что мышцы графа немного расслабились, и его дыхание стало глубже.

— Готовьте корабль, — сказал клановый целитель. — Состояние больного стабилизировалось, но у меня нет концентрированного темебора и «волоса русалки». Эти травы растут только в Фетии. Вы должны отправить графа в Кулу.

— А разве не опасно перемещать его, все-таки такое расстояние? — спросила мать.

— Опасно, но необходимо. Если нам удастся доставить графа в госпиталь, его там вылечат. Пройдет немного времени, он восстановит силы и вернется к вам.

Все выжидающе посмотрели на меня. Я вдруг понял, что стал временным главой клана. Этого мне хотелось меньше всего. Откашлявшись, я повернулся к Дальриаду, который стоял позади лэмилкара.

— Адмирал, созывайте команду. «Мардук» должен отправиться в плавание через полчаса. Возлагаю эту миссию на вас. Доставьте моего отца в Кулу как можно быстрее.

Дальриад кивнул и вышел из комнаты. Клановый целитель попросил послать за паланкином, который был изготовлен для прошлогоднего чествования Рантаса. Моя мать отправила двух служанок за одеялами.

— Катан, выйди в зал и успокой слуг и гостей, — произнес Летиен. — Сообщи им о том, что случилось, и расскажи о предпринятых действиях. Они должны знать.

Мне хотелось закричать: «Оставьте меня!» Но я не мог бросить отца здесь — в таком беспомощном состоянии. Не знаю, сумел бы я сдвинуться с места, если б кто-то не взял меня под руку и не потянул за собой. Я хотел обругать этого человека, но, увидев опечаленное лицо Равенны, прикусил язык.

— Пошли, — сказала она.

Я последовал за ней. Около двери Равенна отпустила мою руку.

— Мы останемся здесь, — сказала Палатина. — Ты должен выйти к ним один.

Зал сотрясался от шума голосов. Люди, забыв о еде, сидели за столами или стояли, сбившись в небольшие группы. На помосте никого не было. При падении отец сдернул скатерть со стола. На полу среди кубков и разбитой посуды лежали опрокинутые кресла. Разлитое вино темнело на ковре, как пятна крови. Увидев меня, все замолчали. Я осмотрел лица родственников, кузенов, кузин и друзей, с которыми мой приемный отец имел кровное родство. Внезапно эти люди показались мне напуганными детьми.