Может, он искал смерти?

Тяжелая лапа сбила его с ног, оставив на плече кровавые отметины. Кугар вскочил и опять бросился на Ипшу. Тогда вожак ударил его ногой по ране. Четырехлапый упал, но долго лежать не стал. Он двигался медленнее, припадал на переднюю лапу, но кружил возле вожака, что все еще держал разъяренную Ипшу.

Такого я никогда не видел и смотрел во все глаза...

Кровь на плитах, рычание Кугара, придушенное сипение Ипши и голос вожака, что выталкивает сквозь зубы совсем уж непонятные слова. Ошейник все глубже впивался в шею Длиннозубой, а она будто не замечала этого, пытаясь дотянуться до Кугара.

– Держи свою тварь! – рявкнул вожак.

Он стоял, откинувшись назад, чтобы не дать Ипше ввязаться в драку.

Вены змеями переплелись на его руках, мускулы хотели прорваться сквозь кожу, лицо стало красным и страшным, а глаза – узкими и злыми.

Зовущая вскочила с плиты и бросилась к Кугару. Она успела перехватить его в прыжке, схватила за ошейник. Кугар захрипел, встал на задние лапы. Оба развернулись – и Кугар, и Зовущая, – и Длиннозубая почти достала их. Почти... Вожак рванулся в сторону, и когти не дотянулись до спины Зовущей, что выгнулась, удерживая Кугара.

Копье...

Оно пролетело между ними и ударило Ипшу в бок, свалив ее и вожака.

Не знаю, кто закричал громче, раненая или разъяренный вожак. Крик еще звенел в моих ушах, а вожак уже бежал, оставив полузадушенную Ипшу, чтобы добраться до того, кто бросил копье. Я даже не успел испугаться, когда взгляд вожака оцарапал меня, задержавшись на моей руке. Когда он скользнул дальше, я вспомнил, что все еще держу копье.

Каким медлительным я был, когда оборачивался, зная, что враг у меня за спиной. Я поворачивался и не успевал... не успевал... не...

Успел вожак.

Он сбил летящее копье, и оно упало мне под ноги, он сцепился с врагом и бросил его на плиты, а я все еще поворачивался.

Два тела катались по берегу, рыча и извиваясь, а потом упали в воду.

И только тогда я узнал врага.

Охотник.

Охотник из клана Кугаров.

Не знаю, кого он хотел убить первым, но второе копье предназначалось мне. И я знал, почему оно летело мне в спину.

Я еще наклонялся за копьем, когда Мерантос подошел в краю плиты и посмотрел в воду.