– Послушай, – я незаметно дотронулся до руки своего собеседника, – а магия не действует только здесь или на поверхности тоже?

– С чего ты взял, что я пробовал колдовать? – Он даже прекратил работать, за что рисковал получить взбучку.

– Не знаю, но вы первым делом заговорили об этом, даже не упомянув о возможности закопать их всех прямо здесь.

– Первым делом? – Он вновь взялся за лопату. – Возможно, я сказал так из-за того, что слышал, как ты назвался принцем Киром. Да и потом, я не сторонник мечей и ножей. Я полагаюсь на другое…

– Я тоже.

– Только не на свою сестру. – Он отложил лопату, подзывая меня взглядом помочь ему сдвинуть тяжелый камень. – Она никогда не найдет тебя здесь.

– Но на поверхности осталась мертвая драконица, на которой я летел, Джулия пойдет по следу!

– И куда он ее приведет? По-твоему, драконы такие дураки, чтобы оставлять повсюду кучи мусора? – Мы перетащили камень на носилки, которые я не заметил сразу, оттого что они были присыпаны землей, и потащились все к той же куче.

– Вот именно, мусор! – продолжал я рассуждать вслух. – Разве животные, живущие под землей, не принуждены, выбираясь на поверхность, выталкивать землю? А мы куда деваем камни и землю?

– Не знаю, – сознался № 3062. – Не знаю. Но ты сам, живя в Элосе или гостя при дворе в Танаталатесе, видел где-нибудь беспризорные горки земли, растущие необъяснимо и где попало?

– Нет, – признался я.

– Нет, тогда нужно молиться, чтобы сработала магия. Попробуй. Может, что и выйдет, – разрешил старичок.

К концу дня (если, конечно, время под землей измеряется днями) я еле ногами ворочал. Нас всех согнали в одно, чуть более просторное помещение. На свете здесь явно экономили.

– Драконы прекрасно видят в темноте, – шепнул № 3062. – Только я не пойму, отчего они так часто меняются, словно орать на нас для них самих тяжелый труд?

– Часто? – Я машинально разглядывал остальных рабов.

– Ну да – каждый час. – Дома, в Храме… не важно каком Храме меня называли мастером времени… – А потом, отдохнув три часа, возвращаются, и дальше все по установленной программе.

– Может, им не хватает неба? Они же привыкли летать. – Я вспомнил открытые каменные гнезда на стенах и крышах. Подземелья им явно не подходили.

– Возможно. Хуже, что нам от этого не легче. Ведь они всегда меняются один за другим, один за другим…

– Подожди. А это идея. – Я боялся упустить мысль. – Значит, у драконов клаустрофобия – ну боязнь закрытых пространств. – Еще в Храме Созерцания я заметил, что платиновая кровь (которой писали большинство летописей), немедленно сворачивается, если поместить ее в перьевую ручку. У местных писателей, естественно, не было возможности установить это. А я побоялся рассказать об открытии отцу, зная, что он недолюбливает мои технические усовершенствования. Хотя это натолкнуло бы их лишь на мысль, что драконы принципиально не живут в закрытых помещениях. Ну и кому от этого легче? Их и так и так никто не станет искать под землей. А значит, все погибло.