«Не смотрит – значит, виноват». Она повернулась и пошла туда, где дрожал голубыми всполохами контур магического входа.

– Нет! Джулия – не надо! Это правда! – Карл упал на колени, по лицу его бежали слезы.

– Правда… – Сестра произнесла это скорее для себя, чем для присутствующих. – Зря остановил. Там меня ждала только смерть. – В один миг она стала словно меньше ростом и даже моложе.

– Ну подумаешь, колдовал! Кто в наше время не колдует? – возмутился Адом.

– Может быть, и ты?! – Ангелика сразила воина полным негодования и ревности взглядом.

– Что ты, принцесса. Я просто не догадался.

– На что было сделано колдовство? – Джулия едва держалась на ногах, ее глаз, а до краев полные мукой, обреченно уставились в пол.

В зал вошел Эльлинсинг со своими воинами, увидев, в каком состояние королева, Брас с одной стороны, а князь Запада с другой поддержали ее, не дав упасть.

– На доверие. Я не посмел сделать большего.

– Этого достаточно. Огюст Фобиус, ты был прав. Скажи же теперь, что мне делать? – В полной тишине эхо повторяло каждое ее слово. – Ты указал причину, могу ли я рассчитывать, что ты знаешь и лекарство? Что в этой книге?

– Да, о прекраснейшая. Здесь сказано, что нужно срезать с руки мясо, в которое были положены волшебные семена.

– Как?

– Отсечь! – Фобиус рубанул воздух ребром ладони и тут же устыдился непростительно сильного жеста.

– Вот и приговор тебе, Карл. Слышал, что сказал Огюст? Возьми свой меч и отруби или отрежь это… Брас, подними рыцаря, Ангелика, помоги мне стянуть одежду.

Принцесса со стеклянными от ужаса глазами подошла к своей королеве и начала расстегивать пуговицы, несколько из них оторвались и со звоном попадали на пол.

– …Ну же… я жду!

Карл не двигался с места. Королева вошла в центр звезды и, опустившись на колени, посмотрела прямо в глаза мужу. Ее кожа была ослепительно белой, точно мрамор или лепесток волшебного цветка. Сколько раз рыцарь целовал эти плечи, и вдруг сейчас…

– Я не могу!

– Эльлинсинг, власть в стране в случае моей смерти перейдет к дочери. Обидно, что я даже не успела дать ей имя. Ты будешь регентом. – Королева вдруг сделалась такой спокойной, словно боль и смерть остались далеко позади, будто она уже умерла и теперь ничто в целом мире не причинит ей страдания.

– Пощади, любимая, позволь я убью себя!