Элион болтал у костра одновременно с Завалем и Этоном. Сколль сидел там же, однако держался чуть поодаль. Чародея-то юноша хорошо знал, а вот бывший иерарх до сих пор вселял в него благоговейный трепет.

Другой костер окружили еще восемь участников Тайного Совета, незнакомых наемнице. Нет, они, конечно, представились по дороге, но разве удержишь в голове столько имен сразу? Тулак запомнила лишь одного – неунывающего молодого блондина с длинными волосами, за спиной у которого висело престранное приспособление, по виду какое-то оружие. Кер – так его звали – возглавлял небольшой отряд лучников, воинов и умельцев по взрывам. Последние направлялись в самое сердце города, чтобы подорвать туннель, ведущий к Святым Пределам.

Именно там, судя по последним сведениям, гнездилось большинство ак'загаров, так что один-единственный точный удар мог бы избавить землю Каллисиоры от львиной доли бедствий – в том случае, если Завесы будут восстановлены и новые твари не займут место погибших. Ответственное задание намечалось выполнить при свете дня, пока хищники отдыхают. Как заложить заряд, не потревожив чудищ? На этот вопрос архимаг только усмехался и намекал на некое секретное оружие, тайну которого отказался поведать даже дочери, чем весьма рассердил ее.

Наемница побродила по хрустящей от инея земле, разминая затекшие в поездке ноги – все-таки милого Мазаля не заменит и самый лучший конь! – и лишь потом уселась завтракать с приятелями. Рисковать любимым скакуном она не стала: как ни болело сердце, оставила красавца на попечении Харраля. Если, храни Мириаль, со старухой что-нибудь случится, исполин навсегда останется с ним – и пусть только этот лошадник попробует недоглядеть за новым сокровищем!

Тулак не могла сдержать улыбки, стоило ей подумать обо всех кобылицах, ожидающих очереди познакомиться с Мазалем. Добрые старые денечки возвращаются! Кстати, одной из первых будет Огневица, что, по счастью, вошла в пору созревания аккурат перед возвращением в родные края. Аморн выполнил слово – переупрямил-таки воинственного конюха и передал гнедую во владение Сколля. Но с двумя оговорками. Во-первых, на время опасного путешествия красавицу решили оставить в поселке. Во-вторых, первый жеребенок по праву отходит Харралю, чтобы порода продолжилась и в Гендивале. Юноша принял оба условия, хотя и с крайней неохотой. Глядя на мальчика, наемница с восхищением припомнила, как твердо тот заявил, что непременно вернется к своим друзьям, в погибающую Каллисиору. Ни архимагу, ни кому-либо другому так и не удалось сломить его наивное, верное, непоколебимое сердце.