Глава тринадцатая КРЫЛАТЫЕ И БЕСКРЫЛЫЕ

Глава тринадцатая

КРЫЛАТЫЕ И БЕСКРЫЛЫЕ

Виллины называли людей Бескрылыми. Они не вкладывали, должно быть, в это название никакого оскорбительного смысла. Просто виллины, легкие, самой природой предназначенные для полета, нашли общий язык с симуранами и обрели таким образом крылья. Люди же оставались прикованными к земле. Иной раз в досужее время Салих размышлял минутку-другую надо всем этим. Правда, нечасто. Его, как правило, мало заботили вопросы, никак не связанные с тем главным, что определяло всю его жизнь два десятка лет: с искусством остаться в живых и отыскать виновных в случившемся с ним несчастье. А отыскав – покарать.

А потом в его жизнь вошла Алаха…

Но сейчас, оказавшись в горах, он снова задумался над этим. Виллины, Крылатые Господа, тоже лишены крыльев. Они – не ангелы и не птицы, они всего лишь оседлали крылатых псов – симуранов. Их тело, приспособленное к полетам, сделалось легким, как у птиц. И еще легкой, светлой стала их душа, словно бы омываемая солнцем и ветрами.

Салих не долго оставался один. Когда пещера поглотила Алаху, он решил задержаться где-нибудь неподалеку. Но геройствовать без столку и замерзать без крова и еды у порога тоже не входило в его намерения. Поэтому он двинулся дальше по тропе, зная, что рано или поздно встретит Крылатых.

Так и случилось. Две легких всадницы на лохматых симуранах, казавшихся ослепительными в пронизанном солнцем горном воздухе, пронеслись над ним раз, другой, а затем снизились, и одна из них заговорила с путником. Салих видел, как трудно даются ей человечьи слова, слишком грубые для нежных уст. Виллины общались между собой бессловесно, передавая образы, картины и мысли сразу – из сознания в сознание. Люди были лишены этой благодати. И все же слабый отзвук бессловесного общения долетал и до Салиха.

Девушка, похожая на видение, произнесла:

– Твоя усталость, твой голод, твой холод. Мы все это видим.

И Салих словно со стороны увидел самого себя, одетого в теплые, но делающие его неуклюжим вещи. Увидел свое лицо, обветренное и хмурое, с тревожными глазами.

– Я не хотел нарушать покоя вашей земли, – сказал он, останавливаясь. – Я пришел сюда случайно.

Девушка улыбнулась. Вторая, снизившись, принялась летать вокруг.

– Никто не обеспокоен, – заверила она. – Тебе худо, Бескрылый. Иди с нами!

И Салих, поблагодарив за приглашение, послушно побрел следом. Вот когда он в полной мере ощутил себя "бескрылым"! Глядя, как резвятся в воздухе молодые виллы, как легко и радостно им общаться друг с другом, с солнечным светом, с горами, он чувствовал себя прикованным к земле, обремененным громоздкой плотью и не меньшей тяжестью давних дум.