Салих быстро осмотрел девушек, одной – взявшей с собой драгоценности, но не позаботившейся об одежде – приказал захватить теплый плащ, второй – обратить внимание на обувь, третью спросил, не хворает ли она – у нее был усталый вид.

– Ладно, – сказал наконец Салих. – Теперь слушайте. В доме есть еще кто-нибудь?

Сперва они робко молчали, потом послышался тихий голос:

– Никого, господин. Только мы. И евнухи…

– Сколько?

– Трое, господин.

– БЫЛО трое, – не без удовольствия заметил Салих. – Отлично. Стало быть, никто не помешает покинуть нам эту благословенную обитель. – Он вздохнул, собираясь с мыслями. Двадцать три перепуганные девчонки! И наверняка изнеженные. Сейчас они боятся его и потому будут слушаться беспрекословно. Но едва лишь поймут, что свободны, как тотчас начнут капризничать, хныкать, висеть на шее тяжким грузом…

Салих тряхнул головой. В конце концов, они очень красивы. А красивая женщина имеет право быть какой угодно – и капризной, и изнеженной.

Да… Однако это ни в коей мере не упрощает его задачу – вывести их отсюда незаметно и найти им надежное пристанище. К тому же Фатагар скоро доберется до своего загородного дома. А убивать работорговца Салих не хотел. Ни в коей мере.

– Есть ли среди вас такая, которая любила бы господина Фатагара? – спросил наконец Салих. – Кто-нибудь из вас хотел бы остаться с ним навсегда? Вам нужно только сказать мне об этом, и эта просьба будет удовлетворена. Более того, я уверен, что господин Фатагар оценит преданность и любовь такой девушки… Во всяком случае, ТЕПЕРЬ.

Наложницы молчали. Салих еще раз обвел их глазами, подолгу задерживая взгляд на каждом лице. Если они попросту боятся его – боятся настолько, что не осмеливаются признаться в чувствах к Фатагару? Но сколько бы он ни всматривался в лица наложниц, ни проблеска нежности по отношению к бывшему их господину он не заметил.

– Хорошо, – сказал Салих. – В какой-то степени это упрощает дело. Итак, ни одна из вас не хочет остаться?

Девушки боязливо переглядывались. Наконец одна – чернокожая рабыня с замысловатой татуировкой на левой щеке – осмелилась ответить за всех:

– Нет, господин. Все мы ненавидим господина Фатагара. Он держит нас взаперти, а когда берет одну из нас развлекаться, то… Он жестокий и грязный человек, господин!

– Вот и хорошо, – хмыкнул Салих. – Мы прибыли сюда в экипаже. Доберемся до леса и там обсудим дальнейшее. Мы и так слишком здесь задержались.

Девушки набились в экипаж так тесно, как только могли. Они сидели друг у друга на коленях, три из них устроились на полу, под ногами у подруг, а чернокожая рабыня забралась на козлы рядом с Алахой.