Эскива шевельнулась под ладонью герцогини и тихо, сердито сказала:

– Я – королева! Я обязана умереть за свой народ, если потребуется. Сбывается проклятие сумерек, которое, сами того не зная, изрекли актеры в тот самый час, когда я появилась на свет. Вам об этом рассказывали? Надо чаще бывать в столице, ваша милость, особенно во время важных праздников!

Фейнне наклонилась к ней и прошептала в ее ухо:

– Вы думаете, ваше величество, что если я слепая, то ничего не вижу? Вы и представить себе не можете, что я вижу!

Эскива дернулась, отпрянула в сторону.

– Когда я убью моего брата, зло безнаказанно хлынет в земли Королевства! Зло, дорогу которому открыл Гион. Гион, первый король, первый человек, получивший эльфийское благословение и отринувший его смысл. Ведь это Гион нашел путь из человеческой смертности в эльфийское бессмертие – через приграничье, через гнилые туманы и страх…

– И вы хотите пройти этим путем? – спросила Фейнне.

Эскива молчала. А Гайфье ответил:

– Да.

Незрячее лицо герцогини застыло, как маска. Она готова была заплакать, у нее покраснели края ноздрей и распухли губы, хотя слезы так и не созрели в глазах.

– Я не могу этого сделать, – глухо проговорила она.

И тут из темного угла выступила вперед кастелянша, о которой давным-давно забыли. Изящная девичья фигурка с лицом обиженной старухи.

– Нет, можете! – выкрикнула Танет. – Можете и знаете об этом! Вы открыли для меня мир Эльсион Лакар, когда вам вздумалось связать меня клятвой, и да поразят меня небесные молнии, если для этого вам не понадобилось просто провести ладонью у себя над головой!

Танет тряхнула связкой ключей, что болталась у нее на поясе.

– Видите? – Она показала цепочку, сперва Ренье, потом королевским детям. – Вот чем они сковали меня! Я прикована к ним надежнее, чем раб к мельничному жернову! А госпожа Фейнне носит свои ключи в кончиках пальцев, и это ключи не от кладовок и не от гардеробных, нет, нет! У нее в руках – ключи от волшебного мира, и говорю вам, я видела, как она это делает. – Танет метнула на герцогиню яростный взгляд. – Чего вы боитесь, моя госпожа? Того, что дети Талиессина погибнут, выполняя свои долг? Но ведь это – участь любого из смертных, и лучше бы гибель послужила к их чести! По крайней мере, королева остановит нашествие – потому что ИХ становится слишком много… Говорят, ОНИ подбирались уже под самые стены замка… и сколько бы ОНИ ни убили, ОНИ ни на миг не становятся сытыми: голод – их вечное проклятие. И только вы, с вашим дивным даром, в состоянии помочь королеве спасти свой народ… спасти моего мальчика! Только вы, ваша милость, а вы еще колеблетесь!