Аньяр покачал головой.

– Вы явитесь в замок вместе с женой, чтобы у вашей мачехи не возникло и тени сомнения в том, что ни она сама, ни ее дочери не имеют там никаких прав.

– С женой? – Элизахар задохнулся. Ему стало горячо, как будто он вновь, по капризу Гиона, перенесся в пустыню.

Аньяр передернул плечами.

– Не вижу здесь ничего невозможного! Рано или поздно госпожа Фейнне должна была стать вашей женой, разве нет? Полагаю, брак с вами – ее желание. Или у вас имеется какой-то скрытый дефект, который не позволит вам жениться? В таком случае прошу сообщить об этом прямо сейчас.

– У меня нет скрытого… – машинально начал Элизахар и, сильно покраснев, оборвал себя. – Проклятье, что я такое болтаю!.. Вы застали меня врасплох.

– На это я и рассчитывал, – самодовольно сообщил Аньяр. Он схватил Фейнне за руку и рывком поднял ее на ноги. – Идемте. Король ждет вас.

* * *

– Зачем нам завязали глаза? – спросил Элизахар.

– Чтобы вы не знали, куда мы идем, – был ответ.

Чей голос прозвучал? Аньяра? Кого-то из эльфов? Или короля Гиона? Этого не могли понять ни Элизахар, ни Фейнне.

Они дали обещание повиноваться, и тотчас Аньяр наложил черные повязки им на лица. Мир исчез: растворилась в черноте пронизанная светом река, скрылись во мраке желтые песчаные обрывы, заросли яркой зеленой травы, стройные стволы деревьев, ажурные стены эльфийского дворца. Весь мир Эльсион Лакар, вся та преизбыточная жизнь, что наполняла его, – все потерялось во властной черноте.

Переход от изобилия к полной скудости оказался слишком сильным для Элизахара; расставшись с миром света и красок, он едва сдержал стон.

– Для чего нам завязали глаза? – повторил он.

– Чтобы сделать с вами все, что нам потребуется, и вы не могли бы возразить, – ответил голос.

Их взяли за руки и повели куда-то. Под ногами ощущалась ровная дорога. Ни звуков, ни запахов не доносилось извне. Элизахар слышал только свое дыхание да биение сердца. Он почти не чувствовал собственных шагов: просто переставлял ноги, повинуясь чужой воле.

И еще он знал, что Фейнне рядом.

– Зачем вы завязали нам глаза? – спросил он в третий раз.