– Сколько лет вы управляете этими деревнями?

– Третий десяток пошел… – И, сведя и без того узкие глаза в щелки, Роделинд добавил: – А я вас ребенком помню. Привозил зерно в замок и видал. Чумазый такой были мальчоночка.

– Откуда вы узнали о моем возвращении? – спросил Элизахар.

Роделинд неопределенно двинул мясистыми плечами.

– Без этого нельзя. Слухи распространяются мгновенно. Из замка человек мимо ехал. Обронил по дороге словечко-другое.

– А, – сказал Элизахар. – Что ж, это сильно облегчает мне задачу. Стало быть, вам известно и о предстоящем отбытии госпожи Танет под крыло ее старшей замужней дочери, не так ли?

– Именно, – закивал Роделинд.

– Покажите мне счетные книги.

Роделинд немного замялся.

– Что? – спросил Элизахар.

– Госпожа Танет никогда не интересовалась…

– Я тоже не буду интересоваться – потом. – Если сейчас увижу, что у вас в записях все в порядке.

– Мой господин, – прямо произнес Роделинд, – разумеется, в записях у меня полного порядка нет. И быть не может, потому что я уж третий десяток лет веду дела бесконтрольно. Госпожу они мало занимали – она получала часть податей и была довольна, а объяснений у меня не требовала. Его сиятельство покойный герцог тем паче в хозяйство не вникал.

Элизахар помолчал немного. Фейнне сидела рядом на своей смирной лошадке и внимательно прислушивалась к разговору. По ее лицу Элизахар видел, что Роделинд, несмотря на его очевидное воровство и не менее очевидное рабское лукавство, почему-то нравится Фейнне. И новый герцог Ларра решил проявить снисходительность, не слишком докапываться до причин и следствий.

Неожиданно Элизахар спросил:

– А каков был тот человек, что обронил по дороге известие о моем возвращении?

– Один из солдат замкового гарнизона, – охотно ответил Роделинд.

– Имя, – сказал Элизахар.

– Эмилий… кажется. Я почему запомнил? Я его еще давно запомнил, – поспешно проговорил толстяк. – Во-первых, имя как у знатного господина. Я как услыхал впервые, как его окликают, еще подумал: «Может, чей-нибудь ублюдок». А во-вторых… Мне, господин мой, почему-то казалось, что этот Эмилий похаживает к младшей господской дочке. Такая уж у него повадка. И она на него особенно поглядывает – знаете, эдак кисленько. Как барышни смотрят, когда хотят чувства скрыть.

– Здесь моя жена, – напомнил Элизахар.