Большего, чтобы избавиться от сантиментов, Томасу не понадобилось. Он выпустил еще одну стрелу и попал Султанчику в мясистую часть лопатки. Пони заржал, громко, яростно, однако когда он опустился, то отступил на несколько шагов.

– Наш Мальчик! – вскрикнул Смычок и спикировал на Томаса, изрыгнув из ноздрей язычки пламени. Его оранжевое брюшко казалось таким беззащитным, таким ярким в столь мрачную минуту.

Томас застыл, спрашивая себя – неужели и дракон против него? Но Смычок пронесся над его головой, и Томас услышал, как он с потрескиванием и свистом выдохнул огонь. И снова он обернулся, выхватывая из колчана очередную стрелу, бросая ее на лук, натягивая тетиву – все сразу одним стремительным движением.

Боб Долгозуб пылал, воя от боли и страха. Он рухнул наземь, и Томасу немедленно стало ясно, что произошло. Саблезубый тигрочеловек бросился на Томаса сзади – разодрать его, покончить с ним. Дракон Смычок спалил его заживо.

Даже сейчас, когда пламя лизало громадные, похожие на клыки зубы, торчавшие из нижней челюсти Боба, когда его шерсть и кожа обуглились, тигрочеловек пытался заставить свои лапы двигаться вперед. Боб в последний раз замахнулся на него, но Томас отступил. Потом Долгозуб умер.

– Смычок… – начал Томас. Но дракон уже летел к окну.

– Я хочу помочь Брауни! – крикнул он. – Для тебя я уже сделал все, что мог.

Глаза у Томаса расширились, но он ничего не ответил. За несколько секунд Смычок дважды спас ему жизнь. О чем еще он мог просить?

Шакал Фонарь в дальнем углу улучил секунду и когтистыми лапами ударил генерала Арахисовое Масло, но тот увернулся и снова взмахнул мечом. Ни один из них не осмеливался приблизиться к другому.

Томас натянул тетиву лука, несмотря на сопротивление, и крутанулся, чтобы прицелиться в Султанчика. Но пони уже сорвался с места. Несмотря на рану, он рысью несся к двери, через которую появились старина Шак и Долгозуб. К выходу на черную лестницу крепости.

Томас нахмурился. Бегство было не в духе Султанчика.

Потом он услышал надсадный кашель и плач, доносящиеся с лестницы за аркой. И яростное шиканье Ворчуна.

И все понял.

– Ворчун, гнусный предатель! – крикнул Султанчик на бегу к двери.

– Натан! – закричал Томас.

Он готов был броситься к арке, когда услышал позади какую-то возню. Вскрик боли и раскат недоброго смеха. Адское лицо Фонаря вспыхнуло ярче, по стенам заплясали его зловещие тени.

– Мальчик! – взревел старина Шак.

Томас обернулся, чувствуя, как его, словно магнитом, тянет туда, куда его малыша уносят от него по лестнице. Он разрывался напополам. Но когда он увидел, что Фонарь стоит над неподвижным телом генерала Арахисовое Масло, он остолбенел.