Он добрый. Он не хочет кормить смерть, сидящую в его машине, но люди иногда так настойчивы… Да, он добрый. Его доброта – следствие абсолютного безразличия ко всему. Она проистекает из того, что он ни в ком не видит врага, ни от кого не ожидает насмешки, удара или предательства… Он неуловим, но сам ЛОВИТ. Лобовое стекло его «доджа» почти полностью залеплено перьями и чем-то, сильно напоминающим спутанные волосы. Это не мешает ему ездить. Свет и тьма пребудут с ним вовеки.

Порой люди окраины слышат его хриплый крик «кар-р-р!!!» и громкий смех, когда он забавляется, разговаривая с очередным встречным, сидящим на столбе. Люди-невидимки, люди-ничтожества, люди бедствий, люди несчастий, люди фатального невезения считают его своим легендарным поводырем, приводящим тех, кто блуждает вслепую, к закономерному концу. Или к началу? Это целиком зависит от точки зрения на то, что есть жизнь и что есть смерть.

А началось все с крика ворона, сидевшего на придорожном столбе…

18 – 19 октября 2001 г.

ХАРОН

ХАРОН

«Что за работа!» – подумал человек, которого звали Харон, закатывая в морозильник очередного старпера. Потом он вымыл руки, вернулся в офис, сел в удобное кресло и принялся наблюдать за молодой супружеской парой, заполнявшей Акт об усыплении. Харон решал несложную психологическую задачку. Он пытался, не глядя на фамилии, угадать, кому из этих двоих приходится папашей старикашка, который только что отдал Богу душу не без его, Харона, помощи.

Она: не больше двадцати пяти, смазлива, блондинка, хорошая фигура, зеленые глаза, подвижный ротик, немного вульгарна. Он: за тридцать, начинает лысеть, слегка насупленный вид (ух ты, какие мы солидные), а взгляд все равно наивный, большая челюсть, толстые губы и шея, наверняка потные руки.

Спустя минуту Харон готов был поставить ящик коньяка на то, что руки действительно потные. И еще ящик на то, что старик – ЕГО папаша. Хотя внешнего сходства никакого. «Может, неродной папаша-то?» – с некоторой надеждой подумал Харон. Да нет, неродной не дотянул бы до такого почтенного возраста. Кому, как не Харону, было знать, что неродных обычно сплавляли в усыпальницу гораздо, гораздо раньше…

Вычислив сынка, Харон тактично зевнул в ладонь, затем встал и выглянул за дверь, чтобы выяснить, есть ли еще клиенты на сегодня. Клиентов не было. Секретарша Эльвира красила ногти. В телевизоре журчала «мыльная опера». Звук был приглушен до минимума, и человечки безнадежно разевали рты. Это сильно напоминало крики о помощи в кошмарном сне.