Светлый фон

Однако Райдер не двинулся с места, и Блейз продолжала:

– Мы правильно сделали, что расстались, Тор. Мы с тобой никогда не смотрим на вещи одинаково.

Последовало новое долгое молчание. Наконец Райдер сказал:

– Да, ты права. И я даже не могу выразить, как мне жаль…

– Глупо все это, правда? – Голос Блейз прозвучал легко, но я чувствовал ее боль.

– Мне не следовало давать волю гневу. Ты сделала то, что считала правильным.

– Но ведь ты не веришь, что это… – Блейз вздохнула. – Мы не можем сделать несовершившимся то, что совершилось. Так что, наверное, лучше просто… принять случившееся как данность.

– Да, думаю, так будет лучше всего, – согласился Райдер.

Он повернулся, чтобы уйти, но Блейз заговорила снова:

– Подожди. Я хочу… хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал на Плавучей Заросли. Если бы не ты, я бы погибла. Ты ужасно рисковал, Тор. Этого я никогда не забуду и никогда не перестану испытывать благодарность. У меня навсегда сохранится чувство… чувство изумления перед тем, что кто-то пошел на такое ради меня.

Райдер попытался что-то сказать, но не нашел подходящих слов.

После короткого молчания Блейз мягко сказала:

– Возвращайся вниз – к своим молитвам. Мне хочется немного побыть одной.

Райдер повернулся и ушел; его боль и гнев окатили меня мощной волной. Знает ли она о его чувствах?.. И тут Блейз проговорила:

– Проклятие, проклятие, проклятие! И зачем ты, Гилфитер, всегда оказываешься прав?

Я подумал, что она меня заметила. Я встал, смущенный сверх всякой меры, чувствуя себя больным и виноватым. Но Блейз отпрыгнула в сторону и от неожиданности потянулась за мечом… выругавшись, когда обнаружила, что меча у нее нет, и выругавшись еще более выразительно, когда увидела, кто перед ней.

– Гилфитер! С какой это стати, ради всех морских тварей, ты за мной шпионишь? – Она стояла, уперев руки в бедра, и ждала от меня объяснений.

– Меня тошнило, – пробормотал я. – Прошу прощения.

Блейз вытаращила на меня глаза, хотела что-то сказать, но передумала и вскинула руки, признавая поражение.

– Ладно, не имеет значения. Ты все равно учуял бы наш разговор… до последней детали, – с горечью добавила она.