По странному совпадению когда-то он сам запретил Стивену сочинять песни об Избранных, не желая, чтобы незнакомые люди пели о его борьбе и отчаянии. Теперь же Девлин с удовольствием послушал бы даже ту жуткую балладу о битве с озерным монстром. Все что угодно, лишь бы снова заблестели глаза друга.

Стивен был самым невинным среди них, возможно, поэтому содеянное и увиденное на войне повергло его в ужас. В душе Девлин жалел, что не удалось оградить его от всех мерзостей войны. Будь у него другой выход, Избранный ни за что не позволил бы Стивену сопровождать его в этом походе.

– Я обещал, что позволю тебе петь все, что захочешь, если мы оба останемся живы, – напомнил Девлин, стараясь, чтобы его голос звучал бодро.

Улыбка тронула губы менестреля.

– Что же мне спеть?

– Спой, что я мудро правил, а потом ушел на покой и доживал остаток дней в окружении друзей, – ответил Девлин.

– Ну, раз ты так хочешь. Хотя мне, честно говоря, кажется, что народ лучше бы послушал о Мече… – возразил Стивен.

Девлин резко притянул Стивена к себе и крепко обнял, оборвав его рассуждения.

– Помни, сюда ты можешь вернуться, когда захочешь. Что бы ни случилось, ты всегда будешь моим другом.

Девлин разжал объятия. Ему хотелось задержать Стивена, раздобыть себе лошадь и отправиться путешествовать вместе, как когда-то в самом начале дружбы. Однако долг призывал его вернуться во дворец. Девлин не мог уехать и не нашел в себе сил уговаривать Стивена остаться.

– Счастливого пути, Стивен из Эскера, – только и сказал он.

– Доверяю тебе сестру и королевство, – ответил Стивен. – Позаботься о них, Девлин из Дункейра.

– Обещаю.