– Да, готовить я не умею, – с улыбкой признался Кейн. – Но эту кашу варил Герцер. А когда Алисса выходила за меня замуж, ее совершенно не интересовали мои кулинарные способности.

– Ого, Герцер, – прибавила Алисса. – Если путь к сердцу женщины лежит через ее желудок, тебе серьезно не повезло.

Герцер сам попробовал кашу и поморщился – она явно пригорела.

– Да, не повезло, – согласился он.

Про себя он выразил надежду, что на этом его утренние неудачи закончились, быстро позавтракал и отправился искать своего коня.

Дьябло, казалось, совсем был ему не рад, и Герцер уже свалил все на игру в поло, которая накануне измотала всех. Но когда он дал коню вкусной кукурузной крупы, тот оттаял.

Герцер вывел его из загона и оседлал. Он все делал сам и даже не забыл о том, что перед затягиванием подпруги лошадь должна втянуть в себя живот. Обычно лошади, когда им на животе затягивают подпругу, вдыхают воздух, «надуваются», а потом, когда они этот воздух выпускают, подпруга оказывается подогнанной неплотно. Дьябло в этом отношении ничем не отличался от остальных, да и понятно – подпруга для лошади то же самое, что корсет.

С другой стороны, если подпруга не затянута, седло может сползти с крупа и тогда всадник упадет на полном скаку.

Герцер затянул все ремешки и вскочил в седло, хотя мышцы до сих пор болели. Но верхом на Дьябло он расслабился, вскоре успокоился и сам конь. Герцер переходил с шага на рысь, потом на галоп и так далее, чтобы конь размялся, а в конце легким галопом направил его в лагерь.

– Готов? – спросил его Кейн. Он как раз вышел из сарая с какими-то вещами и длинным копьем в руках.

– Разогреваюсь, – ответил Герцер. – Когда загонщики будут здесь?

– Они уже на ногах с самого утра, но им нужно пройти несколько миль. Наверное, им понадобится часов пять, а вышли они на рассвете. Кое-где им придется бежать, так что нам нужно быть на месте примерно через час. Но мы с Алиссой хотели тебе кое-что показать, а потом еще всем рассказать о том, что мы должны делать.

Герцер спрыгнул на землю, снял с коня седло и уздечку, вычистил Дьябло щеткой. Лошади как раз линяли после зимы, и Дьябло понравилась жесткая щетка. Затем Герцер покормил коня, ведь тому придется много работать.

Когда он закончил, Кейн уже оседлал своего коня и повесил у седла несколько странного вида вещей. Оказалось, что это чехол для копья и крючки для другого оружия. Вместе с копьем Кейн прихватил и длинный боевой топор и меч. Герцер не совсем понимал, в чем заключается разница между копьем и пикой.

Тем временем Алисса оседлала одного из небольших арабских скакунов. Ее седло было украшено гораздо изящнее, чем седло Кейна, но в то же время было вполне практичным. Сбоку от седла свисал странный предмет прямоугольной формы. Герцер не сразу понял, что это налучье, но Алисса сама открыла футляр и достала лук, с которого была снята тетива. Натянуть тетиву оказалось делом нелегким, большую часть работы пришлось делать Кейну. Сначала Алисса извлекла из футляра длинную тетиву, по толщине скорее напоминающую веревку, с каждого конца на ней были специальные затягивающиеся петли, сделанные из кожи. Кейн согнул лук, причем от напряжения у него тут же выступил пот на лбу, а Алисса аккуратно надела петли на лук. Кейн медленно отпускал лук, пока он не оказался полностью натянутым. Герцер не мог не задуматься над тем, как же Алисса будет стрелять из такого лука, тем более сколько раз она сможет натянуть тетиву – ведь со стороны казалось, что для одного выстрела нужно приложить усилие не меньше чем в шестьдесят килограммов.