– Регламент ограничения скорости расширения воздуха, – ответил Эдмунд. – Оружие не будет работать.

– Не понимаю, – покачал головой молодой человек. – То есть почему мы не пользуемся взрывчаткой и при чем здесь этот самый регламент?

– Хочешь честный ответ? – Тальбот положил кусок стали, а потом сам сел на наковальню. – Кажется, я переборщил, пусть горн немного остынет. Не волнуйся, меха можно оставить в покое. Итак, хочешь ответ?

– Да. Иначе я бы не задавал вопроса.

– Я знаю, что ты учился вместе с Рейчел, – нахмурился кузнец. – А она это знает. Почему же мне нужно объяснять это тебе?

– Если не хотите, не надо. – Герцер поднялся на ноги. Чувствовал он себя намного лучше. Ему действительно недоставало физической нагрузки. – Я специализировался по доиндустриальным технологиям. Нам давали много сведений по истории, но я никогда серьезно этим вопросом не интересовался.

– Ладно, только вкратце, если не поймешь, пеняй на себя. Понятно?

– Понятно, – усмехнулся Герцер.

– Первый момент – почему, – начал Тальбот. – Вскоре после войн Искусственного Интеллекта появился протокол использования взрывчатых веществ. Это ты знаешь?

– Немного. У нас был целый урок на эту тему, и я внимательно слушал.

– Значит, знаешь, что было пролито много крови. Дела шли из рук вон плохо, почти как сейчас. В первый год войны умерло двадцать пять процентов населения, кто-то погиб в сражениях, кто-то умер от голода или был стерт с лица земли, тогда было много таких программ.

– Да, – мрачно поддакнул Герцер.

Остатки Совета Севама не смогли точно оценить потери, но он сам видел тела по обочинам дороги. Скорее всего, сейчас погибло больше двадцати пяти процентов населения.

– В связи с этим начался расцвет пацифизма, но в то же время появились и крайние экстремисты. Одна группа таких экстремистов напала на члена Совета и убила его вместе с телохранителями. Это было нелегко. Ассасины, хотя это слово плохо подходит для отряда в шестьсот вооруженных военных и ИИ-танков, чуть было не погибли от рук охраны члена Совета, да и он сам, несмотря на свои пацифистские взгляды, прошел через все ужасы войны и умел воевать. Совет был потрясен. Если они могли убить Холлингсворта, то могут сделать то же самое с остальными. Только Мать могла этому помешать.

– Ага.

– Ни одна группа членов магистрата никогда не могла прийти к соглашению относительно того, надо ли Матери контролировать и регулировать преступность. Все понимали, что подобное вмешательство рано или поздно приведет к мятежу. Большинство членов Совета в принципе были против. Тебе известно, что Мать всегда наблюдает за нами, и пока ты это знаешь, то, в общем, какая разница. И вот они решили, что надо либо нарушить закон о неиспользовании Матери в качестве наблюдателя-регулятора преступности, либо придумать другой способ.