– Ты или я? – одними губами спросил священник, прячась в тени.

– Стой здесь.

Я откинул полог и, затаив дыхание, быстро полез внутрь. Там было темно. Мое сердце испуганно билось, норовя выскочить из груди. Но ни криков, ни попыток убить незваного гостя не последовало, и я вздохнул с облегчением. Мало-помалу мои глаза привыкли к полумраку, и я различил лежащего на коврике хозяина. Толстый батт мирно спал, не подозревая, что он находится в смертельной опасности. Если бы я захотел убить его, то мог бы сделать это голыми руками. Личные вещи человечка были разбросаны по полу. В основном это была одежда и украшения. Аккуратность, бесспорно, не главная отличительная черта данного народа.

Потратив десять или больше минут, но так и не найдя кинжал, я бросил поиски и вылез наружу.

– Норман, в мои рассуждения закралась ошибка.

– Уал не здесь? – догадался священник.

– Еще одна попытка… – пробормотал я, подходя к следующему грибу.

Таких попыток – и с тем же результатом – я совершил еще пять. Потом мы обнаружили пустующее жилье, а в нем – роскошные витые рога, о которых говорил Норман.

– Это место жреца. Уал у него, я это чувствую, – убежденно сказал мой друг.

– А ты не чувствуешь, где этот неугомонный жрец сейчас?

Священник пожал плечами.

– Вот так вот всегда… – прошептал я, и моя рука потянулась к сумке, но на полпути остановилась. – Надеюсь, он успел дотронуться до лезвия, и теперь Уал валяется рядом с его мертвым телом.

– Что ты делаешь? – спросил Норман.

– Исполняю твою просьбу, – со вздохом ответил я. – Хоть это и нелегко.

Моих сил могло не хватить, но попытаться стоило. В глазах потемнело, неровный закопченный свод пещеры то отдалялся, то приближался ко мне. Снова дала о себе знать тошнота, хотя как может тошнить того, у кого нет желудка? Загадка, честное слово. Промаявшись пять минут, я добился желаемого результата и получил свое тело назад. Правда, вместе с ним вернулась былая боль и судороги в суставах и спине, но это ерунда, потому что теперь на мою голову можно было надеть венец.

Норман с огорчением смотрел на меня:

– Тебе очень плохо?

– Справляюсь. Тебе, по-моему, пришлось хуже, чем мне.

– Священники издавна привычны к лишениям, поэтому мне переносить их значительно легче. Только пить все еще хочется.

– Тогда что не так с моим телом? – буркнул я, поспешно натягивая рубашку. – Кроме синяков и ссадин, естественно.