Впрочем, вряд ли это можно было назвать деревом. Гниль и черви сражались не на жизнь, а на смерть над каждым биологически разлагаемым фрагментом. Моркоу осторожно потрогал трон своим мечом, и половина задней ножки разлетелась облачком пыли.

– И что ты об этом думаешь, капитан?

Моркоу выпрямился.

– Считаю, сэр, что людям лучше не знать об этом.

– Я тоже всегда так считал. Что ж, не смею задерживать. Тебе предстоит большая работа по реорганизации Стражи.

Моркоу отдал честь.

– Благодарю вас, сэр.

– Полагаю, с констеблем Ангвой, э-э, у вас все хорошо?

– Мы прекрасно понимаем друг друга, сэр. Незначительные трудности наверняка возникнут, однако, с другой стороны, рядом всегда будет кто-то, готовый пойти с тобой погулять.

Моркоу уже взялся за ручку двери, но тут его окликнул патриций.

– Да, сэр? – Моркоу посмотрел на высокого тощего мужчину, стоявшего рядом со сгнившим золотым троном.

– Тебя, насколько помню, интересуют разные слова, капитан. Предлагаю подумать над тем, что так и не понял твой предшественник.

– Сэр?

– Ты никогда не рассматривал происхождение слова «политик»? – спросил патриций.

– А кроме того, есть комитет санатория, – крикнула госпожа Овнец со своего конца обеденного стола. – Ты должен в него войти. А также Ассоциация землевладельцев. И Лига дружественных огнеметателей. Не вешай нос. Скоро у тебя и минутки свободной не будет.

– Да, дорогая, – согласился Ваймс.

Ему предстояли дни, заполненные работой в комитетах, которые никому не были нужны. И, как утверждала госпожа Овнец, была еще куча других добрых дел, от которых также не будет никакого толку. Что ж, возможно, это лучше, чем бродить по улицам. Госпожа Сибилла и господин Ваймс.

Он вздохнул.

Сибилла Ваймс, урожденная Овнец, смотрела на него с легким беспокойством. Сэм Ваймс, которого она знала, всегда был полон энергии и готовности арестовать самих богов, если те сделают шаг в сторону. А потом он сдал свой значок и… перестал быть Сэмом Ваймсом.