Танфию его слова не вполне убедили; Руфрида, судя по выражению его лица, тоже. Линден сжал ладонями виски.

– Они стремятся вернуться. Я это чувствую.

Лийет коснулась его плеча.

– Насколько ясно ты видишь это?

– Вообще не вижу. Это просто ощущение, оно накатывает и уходит. И никак не избавиться.

– Вы спрашивали, для чего нам оружие, ежели у нас нет врагов, – серьезно проговорил Эльрилл. – Всегда мудро готовиться к худшему. Примите мои уверения – покуда вы остаетесь с нами, вам ничто не грозит. Оставим ли мы несчастную нашу встречу позади, и станем ли друзьями?

– Да, – выдавила Танфия. У нее перехватило горло.

– Значит, мы не пленники? – спросил Линден. – Мы можем уйти?

Эльрилл поднял взгляд к потолку пещеры и вздохнул.

– Погода не станет лучше. Верхом или пешими, вы умрете в горах. Заверяю тебя – до весны вы никуда не доберетесь.

Линден опустил голову, закрыл глаза; Танфия ощущала его боль, как свою. Но в этот раз юноша не стал перечить. Руфрид положил руку на его плечо.

– Когда настанет весна, – хрипло прошептал Линден, – вы нам поможете?

– Насколько сумеем, – ответил Эльрилл. – Мы живем роскошно. Каждый из нас трудится по мере сил, и от вас мы ждем того же. Но одно мы, несомненно, в силах сделать для вас – это исправить ваше выдающееся неумение обходиться с мечом. Позвольте научить вас элирскому бою, который, должен сказать, неизмеримо совершенней людского.

Усталая Танфия раздевалась перед отходом ко сну. Очередная задержка в походе за Изомирой раздражала ее, но с нею девушка уже примирилась. Даже в самых безумных мечтах она не предполагала, что элир схватят ее, пригреют, даже станут учить…

Отодвинулась ширма, и в комнату заглянул Руфрид.

– Собираешься спать одна? – тихонько спросил он.

– Не собираюсь. – Девушка улыбнулась. – Заходи.

– Ну, не знаю… – Он сложил руки на груди. – У меня может не хватить сил для тебя.

– Не мучай…

Она протянула руки, и Руфрид с довольным вздохом прильнул к ней, покрывая поцелуями лицо, покусывая шею, пытаясь стряхнуть с себя одежду, не отрываясь. Когда, наконец, они, нагие, скользнули в кровать, он был уже готов войти в нее – ее лесной бог, жаркий и нетерпеливый.