– Неправда, – пискнула Изомира. Но царь не слышал.

– А раз совершенство недостижимо, я погублен. Башня, моя Башня – в ней единственная моя надежда. Это будет моим наследием. Вот память, которая не сотрется, не забудется, и поколения будут возносить мне хвалу.

Боги, подумала Изомира. Он искренне верит в это.

– И все же уверенности нет, верно? Я не могу править людскими умами или делами из-за гроба. А потому – ответ на самом деле прост – я не должен умереть.

– Что?

– Я намерен обрести бессмертие. Наследники мне не надобны. Башня суть мое подношение великой богине Нут и супругу ее Ануту. И покуда я строю Башню, пока поднимается она в небеса все выше и выше, они одарят меня жизнью вечной.

– И вы… – Горло ее сушило песком. – Вы верите, что это возможно?

Глаза его полыхнули гневом.

– Вера здесь не при чем. Это было мне обещано. Это уже началось.

– Но никому не предназначено жить вечно, даже царю.

– Ответь мне правдиво, Изомира, ибо ты говоришь за всю Авентурию. Ты говоришь, что меня любят. Но разве не радостно тогда будет до скончания века подчиняться мне?

Девушка свернулась комочком, пытаясь заслониться от его взгляда.

– Не так.

– Я не слышу.

– Нет! – громко ответила она, опуская руки. Ее трясло, страсть вымыла из души страх. – Ты думаешь, объяснившись со мной, ты все исправишь? Если я пойму, тебя поймут и все твои подданные? Если ты ждешь от меня разрешения, поддержки – не дождешься! Твои дела жестоки превыше разумения. Как ты не видишь? Ты был добрый царем, лучшим из царей! Почему же ты опустился до этого?

Царь воззрился на нее – глаза его были гагатами, в них билось алое пламя. Хватка его крушила тонкие кости Изомиры.

И тогда девушка поняла. Она была не первой, чьего одобрения искал царь, и не первой, ответившей ему прямо. Но все, кто стоял здесь до нее, умерли за свои слова. Умерли, не веря своим глазам, когда их царь-агнец преображался в рыкающего беса.

Через всю Цитадель волочил царь свою жертву в двойную палату, где они играли в метрарх, и дальше – в пахнущую медью тьму потайных ходов, по неровным ступеням в чрево замка. От толчка в спину девушка упала, рассаживая колени и ладони о шершавый камень. Вспыхнул свет; царь запалил лампаду. Маслянистый свет обливал стены. Впереди мерцал на столбе пут роковой морион.

К столбу был уже прикован человек.