– Когда придут солдаты, кидайтесь им на шеи с радостными воплями. Скажите, что мы вам угрожали, заставили нас прятать. Лгите как хотите, лишь бы отовраться!

– Я чую дым! – воскликнула Танфия.

Перескочив через ряд бочек, она выглянула в служившую окном щель. Несмотря на неудачное место, она смогла разглядеть внизу медленно поднимающиеся клубы дыма.

– О боги, они поджигают дома!

Глава двадцатая. Энаванейя

Глава двадцатая.

Энаванейя

Стоило Танфии промолвить «Огонь», как беспокойство Линдена отлилось ясным видением – полыхают дощатые конюшни, визжат от боли лошади, бьются, задыхаясь от дыма.

– Коней я точно не оставлю, – заявил он.

Танфия бросила на него злой взгляд.

– И я не хочу, но как ты собираешься вывести их, не проходя через полный солдат город?! Уж лучше бежать, Лин, и вернуться за ними потом.

– Нет, – прошептал он, пошатываясь под давлением предчувствия. – Потом будет… поздно.

Все нерешительно переглянулись, и Линден понял – без Элдарета решение здесь принять просто некому.

– Тогда я с тобой, – заявила Танфия.

– Нет, – возразил Сафаендер. – Разделяться было бы глупо!

– Вообще-то, – рассудила Зоря, – так у нас будет больше шансов. В конюшне три лошади, так? Мы с Мириасом пойдем за Линденом. Танфия – ты берешь Сафаендер и остальных. Если не столкнемся на дальнем склоне… – Она многозначительно глянула на поэта. – Ты ведь знаешь, где нам встречаться?

Он кивнул, побледнев.

– Ладно, – сдалась Танфия. – Не больше мне это по душе, но раз решили – пусть будет. При них с тобой все будет в порядке, Лин. А теперь – собираемся.

Зашвырнув на плечо поспешно уложенный мешок, Линден скатился по крутой лесенке на конюшенный двор. Мириас и Зоря едва поспевали за ним. Чувства его к Танфии были сейчас столь противоречивы – раздражение (как смеет она обходиться с ним, как с младенцем!), благодарность за забот, разочарование (ну как могла она бросить Руфрида?) – что он был лишь рад ее отсутствию. Из всей сафаендеровой труппы лишь эти двое не казались ему совершенно бесхребетными.

Из-за высокого забора доносились крики, визг ужаса, гневные вопли, но что мерещится ему, а что слышится на самом деле, Линден сказать не мог бы.