— Нильский голубой.

— Приятный.

— Спасибо.

— И шторы неплохие.

Со скрипом распахнулась дверь. Вошел Асфальт с подносом в руке и пинком ловко закрыл дверь.

— О, извини.

— Ничего, я закрашу пятно, — отозвался Золто.

Асфальт, дрожа от возбуждения, опустил поднос на стол.

— Все только о вас и говорят! — воскликнул он. — А еще говорят, что все равно собирались строить новый театр. Я принес яичницу с беконом, яичницу с крысой, яичницу с коксом и… и… Что же я еще хотел сказать?… Да! Капитан Городской Стражи велел передать, что, если вы до рассвета не покинете город, он лично зароет вас в землю живьем. Я уже подогнал телегу к черному входу. Правда, женщины разрисовали ее губной помадой. Кстати, приятные занавесочки.

Все трое посмотрели на Бадди.

— Он даже не шевелился ни разу, — озабоченно промолвил Золто. — Сразу после выступления рухнул, будто выключили.

— А вчера неплохо так прыгал, — заметил Утес.

Бадди спокойно похрапывал.

— Когда вернемся, — сказал Золто, — нужно будет уехать куда-нибудь и отдохнуть.

— Именно, — согласился Утес. — Если мы вернемся живыми, я заброшу за спину свой мешок с камнями, пойду куда-нибудь далеко-далеко и остановлюсь, только когда кто-нибудь спросит: «Эй, а что такое ты тащишь на спине?» Это место и станет моим домом.

Асфальт выглянул в окно.

— Не могли бы вы есть побыстрее? — попросил он. — У дома уже собралась толпа людей в форме. И все они держат лопаты.

А в это время в Анк-Морпорке…

— Но мы же вас наняли! — изумился господин Клеть.