Он не мог идти быстро и опирался на посох. Таким образом путники медленно продвигались вдоль побережья, пугая чаек и топорков, то и дело взлетавших с утесов из-под самых ног. Перрен шагал чуть впереди остальных; внезапно он поднял руку в предостерегающем жесте и подался назад.

– Там, впереди, в долине люди. Их много. Опустившись на колени, они заглянули вниз, в лежащую перед ними каменистую долину, ведущую прямо к морю. Урсула вскрикнула.

– Медведи! Там мои медведи!

Четырех бурых медведей, упиравшихся что есть сил, тащили вперед за ошейники. Целые отряды людей с трудом волочили их за цепи и погоняли сзади. То и дело щелкали бичи.

– Он там! Он близко! – заверещал Папоротник во весь голос, возбужденно вскакивая на ноги.

Его высокий голосок прозвенел по всей долине, и люди внизу завертели головами. Каспар сбил лёсика с ног и оттащил со всеобщего обозрения.

– Овиссийские пастухи и кеолотианцы, – подытожил Каспар. – Равное количество тех и других. Кеолотианцы – жестокий народ. Должно быть, это они забирают медведей. Я слышал, они едят медвежатину, это у них считается деликатесом…

Он осекся, взглянув на искаженное лицо Урсулы.

– Не говори при мне об этих убийцах!

– Так, значит, волкочеловек воссоединился с охотниками Мамлюка, – размышлял Каспар вслух. – С ним не меньше сотни людей. Как мы собираемся до него добраться?

– Мои медведи! Они уводят моих медведей! – неистовствовала Урсула. – Я больше не могу этого выносить. Нужно на них напасть!

Голос ее дрожал от ярости. Нейт скривился.

– Напасть? Мы – горстка оборванцев, а у них целое войско.

– Но они уводят моих медведей.

– Нападать на них мы не можем, – воззвал Каспар к ее разуму. – Остается просто идти за ними по пятам и выжидать момент, когда волкочеловек окажется вне колонны.

– А как же медведи?

Урсула в бешенстве ударила кулаком по земле.

– Прости, – извинился Каспар. – Но я не вижу, что здесь можно сделать.

Он прищурился, пытаясь разглядеть волкочеловека среди идущих, но не смог.

Они незаметно шли за медвежатниками весь следующий день, но от колонны за это время никто не отделялся. Еще несколько дней прошли без изменений – разве что Каспар все больше набирался сил. Но при этом его ужасно расстраивало, что нет никакой возможности добраться до волкочеловека. Каждую ночь Урсула плакала о своих медведях, хотя Папоротник и Лана изо всех сил старались ее утешить. Каспар избегал девушки, порой ловя на себе ее яростный взгляд – как будто это он был виноват, что медведей уводят в плен. Сейчас Урсула походила своим поведением на кого угодно, только не на рабыню.