– Она была моей любовью, всей моей жизнью… Халь поднес еще не остывшую руку Брид к губам.

– О Мать, Великая Мать, что я натворил? Что за безумие обуяло нас всех? – в отчаянии вопрошал он. – Как она могла? Гнусное, противоестественное действо, необузданная оргия.

Он ненавидел Брид – и все же любил больше, чем саму жизнь. И вот – убил ее. В глубине души Халь понимал: никто, никогда не простит его. Он убил Одну-из-Трех, навеки покончил со Старой Верой – но сердце его сейчас оплакивало лишь личную утрату. Как будто кто-то вставил ему в горло острый длинный крюк и теперь пытается выворотить все внутренности. Душа юноши надрывалась от крика, так мучительна была боль потери.

Раскачиваясь и стеная, Халь сидел подле тела Брид. Внезапный удар по голове свалил его набок. Следующий удар пришелся по спине. Инстинкт безупречно выученного бойца взял верх – юноша перекатился и вскочил на ноги, готовый дать противнику отпор. Абеляр снова налетел на него с яростью раненого кабана и принялся молотить кулаками по животу. Молодой воин и не хотел бить в ответ – но инстинктивно выбросил руку, заехав лучнику по челюсти.

Абеляр отлетел назад, потеряв равновесие, упал на одно колено, но тотчас же снова ринулся в атаку. Краем глаза Халь заметил, что остальные бегут разнимать их. Кеовульф обхватил Абеляра поперек туловища, а Пип повис на руках. Вдвоем им кое-как удалось оттащить легендарного героя.

Разведенные в разные стороны противники мерили друг друга злобными взглядами. Халь знал, что мог бы избить лучника до потери сознания, но у него не нашлось бы ни энергии, ни воли к победе. Все обвинения и проклятия, которыми осыпал его Абеляр, были абсолютно справедливы – и за это молодой воин ненавидел его еще больше.

– Прекратите!

В голосе Кеовульфа зазвучали вдруг такие пронзительные, тревожные нотки, что оба они повернулись к рыцарю. Тот горестно склонился над Брид, обнимая дрожащей ладонью ее щеку. Добрые полминуты он, не отрываясь, смотрел на грудь девушки. Напряженная, натянутая, точно струна, фигура отражала недоверие и надежду одновременно.

– Абеляр, не подпускай его! – приказал Кеовульф, кивком указывая на Халя.

Но мог бы ничего и не говорить. Халь сам отошел прочь, остановился на краю круга. Лицо его потемнело от отвращения к самому себе.

– Халь, – еле слышным шепотом слетело с губ Брид. – Передайте ему, что я его люблю… Она застонала.

– О, какая боль, ужасная боль… Морригвэн терпит все эти страдания, и даже еще более худшие…

– Жива! – с радостным изумлением заорал Пип. Ловя ртом воздух, Брид чуть приподнялась и с ужасом уставилась на торчащий из груди меч.