Они пребывали в жалком состоянии. От одежды остались одни лохмотья, кожа вся в порезах и кровоподтеках, лица искажены от крайней усталости. Он так и не понял наверняка, что именно заставило его так поступить, но переполненный внезапной и неожиданной жалостью, Томар спустился с трона приветствовать их.

– Король Томар, простите за вторжение, – извинилась Чариона. – Но мы приехали издалека, и нам некуда было податься.

– Тогда добро пожаловать в мой дом, – официально произнес он, зная, что с их прибытием и этими его словами пришли в движение события, над которыми он скоро будет не властен.

Позднее, в тот же день, Томар послал за своим поединщиком. Когда Барис прибыл, то застал короля сидящим за столом, с лежащими перед ним тремя документами, в двух из которых он сразу узнал официальные письма из Кендры. Третье было написано на бумаге почти такого же хорошего качества, и он увидел, что Томар много раз разворачивал и складывал его.

– Сколько ты прослужил мне? – спросил его Томар, жестом приглашая занять кресло напротив.

Барису пришлось подумать над ответом.

– Лет двадцать. А может, и больше.

– Тридцать один год, – уточнил Томар.

– В самом деле? Я и не представлял, что служил так долго. Ты собираешься отправить меня в отставку?

– Ты еще меня переживешь, старина.

– Мы же ровесники.

– Ты с виду старше.

Барис фыркнул.

– Ты собираешься поговорить со мной о них? – спросил он, ладонью касаясь документов.

Он не притворялся, будто ему не любопытно, но не хотел и оскорблять короля, пытаясь прочесть их вверх ногами. Томар взял одно из писем из Кендры.

– О содержании этого ты уже знаешь. Оно от Аривы и уведомляет нас о ее решении утвердить штандарт создаваемой ею Великой Армии в южной Чандре.

– Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.

– А это, – продолжал Томар, беря второе письмо из Кендры, – от ее канцлера. – Он отдал его Барису.

– На нем ее подпись, – заметил Барис.