Когда он произнес их имена, ему снова захотелось заплакать, но это опозорило бы их. Он взял свой меч и вонзил его глубоко в землю там, где недавно горел погребальный костер. Настанет день – и он вернется забрать его и посидеть там, где Дженроза покинула эту жизнь.

Все слышали ночью жуткие звуки, и утром Рософ столкнулся со страшно трудным вопросом, что же им делать в связи с этим. Сунатай велела ему не ходить за ней, пока не минут три ночи, но что, если ей и другим нужна помощь сейчас? Больше всего ему хотелось приказать своему эскадрону седлать лошадей и рвануть прочь от этого темного, злого леса; но они были Краснорукими и явились сюда, чтобы спасти Белого Волка. Он не мог уйти, и ломая над этим голову, понял, что не может и оставаться здесь, ничего не предпринимая.

Он решил повести в лес половину эскадрона, оставив другую половину в качестве резерва и для охраны лошадей, когда произошли два события, усугубившие его затруднительное положение. Первым оказался темный столб дыма, который четты увидели над деревьями, как только южное небо сделалось достаточно светлым. Насколько мог судить Рософ, источник его находился на много лиг в глубине леса. Он не знал, что именно это означало, но был уверен, что это как-то связано с теми звуками, что были слышны ночью. Вторым событием стал внезапный шум к востоку от главного лагеря. Прибежавшая дозорная сообщила ему, что она выстрелила по всаднику, но тому удалось уйти. Рософ внутренне застонал. Враг обнаружил их местонахождение, а они в нескольких днях скачки от любого прибежища. Он был вынужден принимать решение, которое по всем правилам полагалось бы принимать Сунатай и он иысленно выругал ее за то, что она оставила его в этом сложном положении. Остальные Краснорукие, которые теперь стали пугливыми как лошади посреди степного пожара, выжидающе смотрели на него. Из всех возможных путей, которые стояли перед ним, первоначальное его решение по-прежнему казалось ему наилучшим, хотя теперь он не мог взять с собой половину воинов.

– Мы не можем оставить здесь Белого Волка на милость врагам, – провозгласил он, стараясь унять дрожь в голосе, – Мы – Краснорукие, и мы не подведем его. Я отправлюсь в лес найти короля Линана, Правдоречицу и наших товарищей. С собой я возьму двадцать бойцов. Остальные будут ждать здесь. Возведите заграждение вокруг лошадей. Скоро сюда заявятся враги, но если мы будем храбрыми и сильными, они не смогут нас разбить, а когда я вернусь вместе с Линаном, мы перережем их.

Получив четкий приказ, всадники успокоились. Рософ направил их возводить заграждение, а затем отобрал двадцать самых быстроногих и вошел в лес. Когда вокруг них сомкнулись деревья, Рософ не ощутил того напряжения, которое почувствовал два дня назад, при первой попытке войти в лес. У него не было времени задаваться вопросом, с чего бы это. Он пустился бежать длинной, подскакивающей трусцой, которая, как он надеялся, к концу дня позволит им добраться до источника дыма; двадцать воинов побежали следом за ним.