– Хорошшшшоу, мммяутушшшшка.

– И слушай оперу, тебе это полезно.

– Хорошшшшоу, мммяутушшшшка.

– Добрый вечер, госпожа Плюм! – бодро поприветствовала нянюшка. – Ну разве это все не замечательно? Гул зрительного зала, атмосфера радостного ожидания, эти придурки в оркестре ищут, куда спрятать бутылку, и пытаются вспомнить, как играть… Волнение и драма оперы, которая вот-вот развернется перед нами…

– О, вечер добрый, госпожа Ягг, – ответила госпожа Плюм, полирующая бокалы из своего крохотного бара.

– А народу, народу-то сколько! – продолжала нянюшка, краем глаза наблюдая за старушкой[8]. – Все до единого места проданы.

Желаемой реакции не последовало.

– А не помочь ли прибраться в восьмой ложе? – гнула свое нянюшка.

– О, я как раз убирала там на прошлой неделе, – откликнулась госпожа Плюм и посмотрела бокал на свет.

– Да, но я слышала, что госпожа Эсмеральда очень придирчива, – не унималась нянюшка.

– Какая госпожа?

– Та самая, которой господин Бадья продал билет в восьмую ложу, – радостно сообщила нянюшка.

Бокалы тихонько звякнули. Ага.

Госпожа Плюм показалась из своего закутка.

– Но этого же нельзя делать!

– Опера принадлежит господину Бадье. – Произнося это, нянюшка Ягг внимательно следила за выражением лица госпожи Плюм. – Он, наверное, считает, что можно.

– Но это ведь ложа Призрака! В коридоре показались зрители.