Если уже не поменяла – иначе почему она так упорно требовала форсировать поиск путей в далекое Там?

Как показало дальнейшее развитие событий, я и в этот раз – как и почти всегда – оказался совершенно прав.

Лада вернулась с работы около полудня.

Она долго жала на кнопочку дверного звонка, потому что у Домовушки, не готовому к столь раннему ее возвращению, лапки были в тесте, а мы с Псом совершали свой полуденный моцион. Так что дверь пришлось открывать Жабу. Жаб же возился долго, подставляя себе скамеечку, с усилием проворачивал ключ в замке, поднимал щеколду и снимал цепочку. У Лады кончилось терпение, и тяжелый засов на двери она отодвинула сама, так что съездила Жабу по носу, к счастью, только слегка.

Жаб, конечно, обиделся.

Лада, конечно, извинилась.

Что удивительно – Лада Жаба поцеловала! В ушибленный нос! Поцеловала впервые за всю его бытность Жабом!

После чего Жаб немедленно простил Ладу и раздулся от гордости.

Это-то не странно, а странно то, что в результате своего раздувания Жаб взлетел и повис под потолком, как огромный воздушный шар буро-зеленого цвета.

Мы с Псом, вернувшись с прогулки (а вернулись мы гораздо ранее намеченного срока, я – по причине дурной погоды и слякоти, Пес – учуяв возвращение Лады домой в самом дальнем конца двора), застали такую сцену: Жаб висит под потолком кухни и радостно булькает; Лада порхает над телефоном, болтая с кем-то, и поднимается над полом то на пять – семь, а то и на пятнадцать – двадцать сантиметров; Домовушка ожесточенно соскребает с лапок ошметки теста и ворчит себе под нос нечто нелицеприятное про непутевых девиц и про скудоумных жаб; Ворон же взирает на лежащие на столе разноцветные бумажки, и в желтых горящих глазах его полыхает самый настоящий ужас пополам с гневом.

А дверь, между прочим, нараспашку – заходи, кто хочет, бери, что хочешь!..

Рыб, высунувшись из воды, обрисовал нам обстановку и застенчиво предположил, что у Лады, наверное, новый роман.

Ворон наконец обрел дар речи и сипло прокаркал:

– Лада! Что это такое? Что ты внесла в этот дом?

Лада Ворона не услышала.

Я прищурился нужным образом и обнаружил звуконепроницаемый магионный колокол, которым Лада отгородилась от остального пространства коридора.

Грешным делом я даже подумал, что Рыб, должно быть, прав в своем предположении относительно новой влюбленности Лады – очень уж все напоминало прежний сценарий. Хотя джинсы и свитер, что были на Ладе надеты, не превратились еще в подвенечное платье, и розы в коридоре пока не цвели.

– Лада! – каркнул Ворон еще раз.

– Она тебя не слышит, – пояснил я, старательно устанавливая магионный щит вокруг нашей квартиры. Заодно я прикрыл магионным зонтиком свою голову – на всякий случай. К тому времени я уже многому научился в сфере обеспечения личной безопасности, а от Лады в ее взволнованном состоянии можно было ожидать чего угодно.