– Ну не реви, – сказал я с грубоватой нежностью. – Ты же у нас барышня, тебя никто без твоего согласия трансформировать не будет. Это только особ мужского пола без предупреждения… И то – только если в квартиру войдут, порог переступят. А женщинам и девушкам – можно. Ты мне лучше скажи вот что – еще с того, первого с тобой знакомства, мучаюсь вопросом: почему у тебя мужское имя?

– Значит, это все-таки был ты! – сказала Лёня.

– Это все-таки был я, – согласно кивнул я, но от ответа уйти не дал: – И все же?

– Мои родители, – простонала Лёня, заливаясь слезами, шмыгая покрасневшим, как помидор, носиком, вытаскивая из рукава платочек, чтобы высморкаться. – Они хотели мальчика, и назвать Леонидом, а родилась я, и меня нарекли Леонидией, а то, что мне жить с этим именем, – не подумали, а меня задразнили просто мальчишки! А теперь вот даже и какой-то кот…

– Во-первых, я не дразню тебя, – сказал я мягко, не обидевшись, делая скидку на ее состояние. – А во-вторых, я не какой-то кот, а кот талантливый, очень способный, начинающий маг; пока что, правда, фамулус, то есть ученик, но с задатками… С очень хорошими задатками. Кроме того, я – Кот с большой буквы, потому что таково мое имя. А еще я пушистый и ласковый. И чрезвычайно умный!

Она покосилась на меня недоверчиво, но ничего не сказала.

Домовушка между тем постелил свежую постель на тахте и сказал:

– Ты бы это, девка… Поспать бы прилегла. Все одно ждать, а во сне и время побыстрей пробежит. А на зорьке-то и пойдешь. Чего уж бодрствовать, да и бдить тебе незачем. Ладушка как управится, так сразу тебя и выпустит. А ты, в случае чего, не сомневайся, разбудим, как пора настанет.

Она, мне кажется, принципиально не желала соглашаться с нашими предложениями, что бы мы ей ни предлагали. Даже с тем, что нужно было в первую очередь ей самой. Например, выспаться.

Вместо того чтобы лечь в чистую свежую постель, она завернулась в свое пальто и уселась в кресло. Телевизор, конечно, нечего было и включать. Я предложил ей книжку.

– Не надо, – сказала она. – Лучше штору отодвинь. Я хочу посмотреть, что там, за окном.

Я вздохнул и повиновался.

Шторы у нас толстые, добротные, посторонних звуков не пропускают, и света тоже, и их вполне можно было бы использовать в качестве светомаскировочных. Поэтому только теперь, когда шторы были отодвинуты, мы услышали завывание – солнышко завывало, как реактивный самолет при взлете, и бегало по небу с прежней безумной скоростью.

Куда, то есть в когда, нас занесет, мы не могли даже и догадываться. С одной стороны, интересно посмотреть на мир через сто лет. А с другой, отрываться от своего времени тоже не очень хочется.