– Верно, верно, – сказал он уже громко. – Ежели бы к нам не попал, в квартиру нашу, то и до последнего дня не знал бы, какой ты есть на самом деле, мирно-тихо прожил бы дни свои… А теперь – нету. Обратно не повернешь. Даже когда в свой истинный облик вернешься. Нету обратной дороги тебе.

– Откуда ты знаешь? – не поверил я.

– Да уж знаю, – вздохнул все так же тяжело Домовушка. И вернулся к прежнему предмету нашего разговора: – Так что сладить с этой девкой мне не по силе. Ежели Лада скоро не проснется, поверь уж старому, – все в разор придет. И я уж не порядки, а беспорядки наводить буду. Каковой у хозяйки нрав, таковой и домовой. Так-то вот.

Я попытался поговорить с Лёней о нашем будущем. Должен отметить, что она общалась только с нами тремя – со мной, как с котом и давним знакомым, с Псом, как с собакой, а собак она любила, и с Домовушкой, как с наиболее близким (внешне) к человеку существом. За то время, что она прожила в нашей квартире, Домовушка еще ни разу не перекидывался в таракана.

Лёня на мои увещевания отреагировала своим обычным способом – обиделась и разревелась. Слов она не понимала или не хотела понимать, рыдала в голос и кричала:

– Ах, я вам мешаю! Я, что ли, виновата, что так вышло! Верните меня домой, к маме, чтобы я не мешала! Или давайте я уйду!

Домовушка после отозвал меня в сторонку.

– Ты это, Коток… Не надобно с нею беседовать. Делу не поможет, а напакостит токмо. Только досадливости в ней прибавится, а в квартире грязи.

Насчет «досадливости», как называл обидчивость Домовушка, не знаю. А вот грязи прибавилось, это точно.

Поэтому я не стал соваться не в свое дело, а вернулся к собственным делам. Дел же было множество.

Ворон закончил читать мне курс рунической магии, мы приступили к теории магионных полей и магионных потоков.

Я продолжал писать свои записки. Начинал я их для себя, для памяти, как заготовку будущих мемуаров, но скоро меня обуяла жажда увидеть сие творение опубликованным. Я стал тщательнее работать над словом, разбивал текст на главы, подбирая к каждой подходящий эпиграф и вообще стал более творчески относиться к своему произведению.

Небольшое отступление в скобках: почему я отступил от существующей традиции оформления эпиграфов, то есть подписываю те или иные высказывания не именами авторов книг, а именами персонажей, коим принадлежат эти высказывания.

А потому что мне, являющемуся не только автором, но и одним из основных персонажей этой книги, обидно.

К примеру, возьмем эпиграф к данной главе. Это ведь не Гофман, написавший жизнеописание кота Мурра, предпочитает жаркое хлебу, а сам Мурр! А Гофман, может быть, и вовсе предпочитал сдобные булочки или марципаны. Поэтому подписывать данное высказывание именем Гофмана нечестно и неправильно! Скобки закрываются.