— Мама, тебе не хочется вернуться в человеческие условия жизни?

— Не знаю. Держит что-то.

— Вот-вот.

— Будто не надо торопиться.

— Вот-вот.

Наступило затянувшееся молчание, и Ольга Ивановна решила, что женщинам пора её обнаружить:

— Здравствуйте!

Обращение было адресовано обеим дамам, но в её сторону повернулась лишь младшая:

— Приветствую тебя, дорогое моё приведение! Ты ведь пришла с известием. Правда?

— Правда: двое направляются к тебе от асфальтовой дороги. Их отправить блуждать или проводить сюда напрямую?

— Кто они?

— Учёный с женой.

— С женой?! И зачем это он жену свою ко мне ведёт?

Бабушка пожала прозрачными плечами. Рубина не справилась с любопытством и спросила:

— С кем это ты, дочь, общаешься?

— С привидением, мам, с привидением. С хорошим, не бойся, с хорошим. Недоверие в глазах матери подтолкнуло целительницу на очередной несвоевременный акт милосердия к ближнему своему:

— Покажись, Ольга Ивановна, успокой матушку мою.

Бабушка наспех поменяла частоты, уплотнилась, и заискивающе улыбаясь, демонстрируя голые дёсны, поздоровалась. Получившей уже закалку в общении с существами несколько отличной от человеческой физиологической организации, Рубине думалось, что переварить многообразие вселенной будет значительно проще. Она, собрав волей в единую команду, разбежавшиеся было в стороны мысли, произнесла:

— И вам желаю здравствовать, уважаемое хорошее приведение. А вы, простите меня великодушно, часто сюда заглядываете?

Баба Оля виновато кивнула головой, подтверждая ужасающую догадку цыганки о присутствии в доме невидимой ей жизни, чем, сама того не ожидая, помогла сомневающейся женщине принять однозначное решение срочно уехать в деревню.