– Я не принимаю… Что? – Ваймс на полном скаку попытался осадить коня своего гнева.
– Я тоже всегда так считал, – преданно согласился Моркоу.
Витинари подошел к окну и, заложив руки за спину, несколько секунд смотрел на Брод-авеню.
– Думается мне, сейчас самое время пересмотреть… некоторые взгляды на историю, – сказал Витинари.
Когда до Ваймса дошел смысл этих слов, его словно бы накрыло леденящим покровом.
– Вы предлагаете изменить историю? – спросил он. – Так, что ли? Переписать и…
– О, мой дорогой Ваймс, история переписывается постоянно. Ее без конца пересматривают и переоценивают, ведь надо же историкам чем-то заниматься. Но мы не должны отдавать историю полностью им на откуп. Председатель Гильдии Историков абсолютно согласен со мной: вопрос о крайне важной роли твоего предка в истории города созрел для… переосмысления.
– И вы с ним уже все обсудили?
–
Ваймс то открывал, то закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Патриций вернулся к столу и взял лист бумаги.
– И, само собой, придется позаботиться о прочих деталях… – сказал он.
– А именно? – просипел Ваймс.
– Герб Ваймсов должен обрести новую жизнь. Я знаю, госпожу Сибиллу чрезвычайно огорчал тот факт, что ты не имеешь права на герб. Кстати, тебе также полагается венец с такими специальными шишечками…
– Можете взять этот венец вместе со специальными шишечками и засунуть его…
– …Который, полагаю, ты будешь надевать по особо торжественным случаям, навроде открытия некоего памятника, долгое время позорившего город своим отсутствием.
Первый раз за беседу Ваймс предвидел, что дальше скажет патриций.
– Опять Старина Камнелиц? Вы про него? Про памятник Старине Камнелицу?
– Правильная догадка, – кивнул лорд Витинари. – Ты прав, памятник предназначался не тебе. И вообще, установка памятника человеку, сделавшему все возможное, чтобы