Крейг Бинки относился к Биндабу с симпатией, поскольку считал его одним из самых одаренных сотрудников своей газеты. Он мог с ходу процитировать Маркса или Спинозу (хотя не читал ни того ни другого), однако не знал, как выглядят яблоки, и никогда не видел озер. Он не читал Мелвилла, но знал на память все стихи антиамериканских боливийских поэтов и видел своей главной задачей борьбу с пуританством.

– Отделай мэра, – приказал Крейг Бинки.

– Он написал книгу?

– Конечно же нет. Он ничего не сказал мне о корабле.

– А я здесь при чем?

– От него и мокрого места не должно остаться!

– Господин Бинки, вы меня обижаете. Я вовсе не наемный убийца.

– Ты ошибаешься, Биндабу. Ты самый что ни на есть настоящий убийца. Что мне в тебе особенно нравится, так это твоя любовь к громким словам!

– Но ведь мэр всегда был вашим союзником!

– Разделайся с ним, растопчи его в грязь, разорви на клочки!

На следующий день «Гоуст» опубликовал погромную статью, в которой мэр назывался мужланом, сутенером, крокодилом, нацистом, популистом, фашистом, педиком, дикобразом и пьянчугой.

«Сан» не оставалось ничего иного, как только встать на защиту мэра. Обе газеты начали стремительно терять своих читателей, переключившихся на нейтральный новый таблоид «Дайм», стоивший всего лишь доллар. «Сан» и «Гоуст» вступили в новый этап войны, хотя ни один из сотрудников «Сан» не понимал, почему Гарри Пени решил вдруг вступиться за мэра. Люди стали уходить с работы и переходить в стан врага. Некоторые связывали эти события с приближением нового тысячелетия. Конечно же, говорили они, ведь прошло две тысячи лет, и мы вот-вот должны вступить в новую эру.

В сентябре, когда из Канады задули холодные ветры, людям стал вспоминаться старый город. Зимою, как известно, время становится сверхпроводимым. В эту пору под напором удивительных событий мир может разбиться вдребезги, чтобы уже в следующее мгновение воспрянуть новым, гладким и чистым, словно прозрачный лед.

Хардести Марратта и Прегер де Пинто ехали вдоль реки на велосипедах, подгоняемые потоком машин, которые по сигналу светофора неудержимо стремились вперед подобно волне прилива или кавалерийской бригаде. Серебристые колеса пели, радуясь синеве осенних небес. Этой осенью краски почему-то казались особенно яркими. Несмотря на то что краски эти были растворены в прохладном озере осеннего воздуха, они источали тропический жар. На землю легли четкие тени, летняя дымка мгновенно исчезла, открыв линию горизонта.

Прегер тайно поручил дюжине репортеров и аналитиков заняться проблемой Джексона Мида. Они трудились в архивах, библиотеках, компьютерных центрах и на улицах. Пятеро из них продолжали наблюдение за кораблем. Хардести, Прегер, Вирджиния, Эсбери и Кристиана также посвящали этой проблеме большую часть своего времени. Кристиана незаметно следила за всеми действиями Гарри Пенна. Всю информацию они заносили в компьютер, надеясь выявить скрытые связи. Поскольку все это происходило без ведома Гарри Пенна, Прегер чувствовал себя не слишком уверенно. При этом он и не догадывался о том, что работавший на него Эсбери занимался в основном поисками запасных частей, а Кристиану интересовал скорее не Джексон Мид, а огромный белый конь.