– Вы это серьезно? – Питер Лейк смотрел на старичка с явным недоверием. – Разве мы когда-нибудь встречались?

Гарри Пенн залился звонким смехом.

– Я – Гарри Пенн! – воскликнул он.

– Стало быть, вы – владелец газеты «Сан» и мой начальник? Поверьте, я вижу вас впервые!

– Ошибаетесь! – воскликнул торжествующим голосом Гарри Пенн. – Со времени нашей последней встречи прошло больше восьмидесяти пяти лет. Тогда мне не было и пятнадцати. Нет ничего удивительного в том, что вы меня не помните, но вас-то я узнал с первого взгляда! Должен заметить, что вы не постарели ни на день!

Питер Лейк заглянул в глаза старику, ожидая продолжения истории и пытаясь представить, как тот мог выглядеть в пятнадцатилетнем возрасте.

Гарри Пенн, пришедший в необычайно возбужденное или, вернее, восторженное состояние (он пребывал в нем до самой кончины), попытался собраться с мыслями.

– Мне вспомнилось еще более раннее время, когда мне было всего четыре годика. Мы ехали по горной дороге, ведущей к озеру Кохирайс. Стояло прекрасное июньское утро. Мы провели ночь в гостинице и ждали, когда отец то ли получит, то ли отправит какую-то важную телеграмму. Мне очень хотелось поскорее попасть в Кохирайс, но отец сказал, что мы отправимся в путь только около полудня. Делать было нечего, и я принялся бродить по округе, пока не нашел большой-пребольшой черничник. Я провел бы на нем не один час, если бы не поезд… Его вид вызвал у меня непонятную оторопь. Поезд понравился мне настолько, что я решил его остановить. И знаете, как я хотел это сделать? – Питер Лейк покачал головой. – Я хотел бросить в него ягоды! Я взял в руку самую большую черничину и встал наизготовку возле рельсов. В тот момент, когда семидесятитонный локомотив поравнялся со мной, я бросил в него ягоду. После этого поезд не только не остановился, но понесся еще быстрее и уже через несколько мгновений исчез за поворотом. И знаете, как я на это отреагировал? Подобного облегчения я не испытывал никогда в жизни! Мне казалось, что с моей души свалился тяжелый камень. Я побежал к гостинице, решив никогда больше не бросать в поезд чернику. Все должно идти своим чередом. Признаться, я думал, что вы немало удивитесь нашей встрече, но вы, похоже, меня вообще не помните…

– Нет, сэр, не помню.

– В этом нет ничего удивительного. Семидесятитонный локомотив невозможно остановить маленькой ягодкой. Но сестру-то мою вы, надеюсь, не забыли?

– Как вам сказать. Вы говорите о событиях почти столетней давности. Я помню то время крайне смутно…

– Выходит, вы не помните собственную жизнь?