– Грим! – пробормотал Эспер и закрыл глаза. Он сполз на землю по стволу ели, на которую опирался, наблюдая, как огромные кольца вурма вздымаются над деревьями и опадают. С каждым мгновением треск ломающихся стволов становился все тише.

Тернового короля Эспер больше не видел вовсе. Изнеможение навалилось на лесничего, и вместе с ним – облегчение. Что ж, по крайней мере, одно дело сделано.

Он понимал, что должен попытаться вправить сломанную кость, но сначала ему было необходимо отдохнуть. Он вытащил флягу с водой и напился. Все запасы провизии остались в седельных сумках Огра, но есть пока не хотелось. Хотя подкрепиться было бы полезно…

Эспер вскинулся и понял, что задремал. На него смотрел Терновый король.

Теперь он был лишь вдвое выше человека, а лицо, покрытое легким коричневым мехом, обрело почти человеческие черты. Травянисто-зеленые глаза внимательно изучали лесничего, и Эсперу показалось, что легкая улыбка тронула губы владыки чащ.

– Ну что ж, я поступил правильно, да? – спросил Эспер. Он никогда не слышал, чтобы Терновый король говорил. Не услышал и сейчас. Но тот подошел ближе, и Эсперу вдруг показалось, что он окунулся в саму жизнь. Он уловил аромат дуба и цветущей яблони, соль и свежесть моря, запах лосихи в течке. Он вдруг стал огромным, словно земля была его кожей, а деревья волосами, и его душа наполнилась невероятной радостью – нечто подобное он испытывал лишь в юности, когда голышом бегал по лесу и взбирался на дубы, переполняемый любовью к миру.

– Я никогда не знал… – начал он.

А потом все кончилось – резко, как ломается кость. Блаженство вытекло из Белого, как кровь из перебитой вены, когда глаза Тернового короля широко раскрылись, а рот распахнулся в беззвучном крике.

И в его груди вспыхнула крошечная сердцевина молнии…

Король посмотрел ему в глаза, и этот взгляд пронзил Эспера насквозь. А потом стоявший властелин леса распался в прах, рухнул грудой листьев и мертвых птиц.

Эспер попытался вдохнуть, но запах осени забил ему глотку, и он прижал руки к ушам, пытаясь заглушить пронзительный плач, сотрясающий землю и деревья, словно все, что было в мире живого и дикого, скорбело по своему повелителю.

На миг, словно выхваченная из мрака вспышкой молнии, ему предстала жуткая картина: леса обращаются в пыль, огромные, заросшие травой равнины опустошаются, лиги иссохших костей белеют под безжалостным солнцем…

– Нет!.. – простонал Эспер, когда ему наконец удалось сделать вдох.

– О да, – возразил хорошо ему знакомый голос.

В нескольких королевских ярдах от того места, где только что высился Терновый король, стоял Фенд с луком в руке и злобной усмешкой на губах. Он был облачен в странные доспехи, но шлем снял. Его рот был испачкан темной кровью, в единственном глазу горел огонь, чересчур безумный даже для него.