– Допустим, что ты – смесь своих родителей, согласен?

– Согласен.

– Ладно. – Дост соединил руки. При этом шарики и кубики перемешались, но не потеряли своей формы. – Ты и каждый из твоих братьев – это особый вариант смеси, согласен? Теперь, если у тебя будут дети, они наполовину будут состоять из тебя, а наполовину из твоей жены, так?

– Так.

Снова движение руки, и смесь рассыпалась на десять произвольных кучек.

– Даю тебе десять детей, каждый из которых – наполовину ты и наполовину их мать, то есть каждый – на четверть состоит из твоих родителей, верно?

Урия согласился.

– Поколение за поколением, тебя становится все меньше, ты – «разбавлен», но все же существуешь в своих детях и внуках и так далее. – Предметы все расщеплялись и расщеплялись, превращаясь в пылинки, и вот уже Дост оказался в золотом облаке, которое медленно вращалось вокруг него. – Какие-то из линий твоего рода вымрут, но то, что утрачено, можно будет обнаружить в детях твоих братьев и сестер. Ты, а также твои родители через тебя все еще живы, ты это понял?

– Согласен, это так.

– Ты уже заметил, какой у Хастов, у некоторых крайинцев и даже у Туриканы цвет кожи и какие заостренные уши? Это свидетельство происхождения от дурранцев. Поскольку и здесь, и в Крайние ценятся дурранские черты лица и кровь, люди прилагают усилия, чтобы их сохранить. Браки заключаются между людьми, у которых есть эти особенности, – немного похоже на разведение породистых скакунов. – Дост коротко усмехнулся.

Урия подхватил смешок и ткнул пальцем в крошечный плавающий кубик:

– Моя мама была из Крайины, значит, и во мне есть доля вашей крови, наверное.

– Да, думаю, есть. – Голос Доста был по-прежнему ровным. – Во всяком случае, хоть капля.

– Судя по твоей реакции, я ее, видно, запятнал навечно, – вздохнул Урия. – Давай дальше.

– А теперь допусти, что картина меняется. Что накапливаются определенные характерные качества.

Они соединяются и стремятся к воплощению. Понимаешь? – Дост широко развел руки, потом сложил ладони вместе. Все плававшие до сих пор в воздухе частицы золота вернулись в колыбель, образованную его ладонями, и снова втянулись в его тело. – Во мне все эти характерные особенности объединились и возродились. И возникла моя душа, моя вечная душа, которая сотворена для моего тела! Она узнала мой физический облик, вернулась в мое тело, и я снова родился.